Оглавление:
Международная премия основателю и директору Московской школы политических исследований Елене Немировской
Семинар
Тема номера
Концепция
Дискуссия
-
Ренессанс социального дарвинизма
-
Общественное мнение и демократия
-
Количество качества. Сколько граждан России нуждается в свободе слова?
Свобода и культура
Личный опыт
Идеи и понятия
Горизонты понимания
Nota Bene
Наш анонс
№ 2 (37) 2006
Не упустить главного

Глядя в окно
Я вижу: землю, деревья, дома, людей, машины, небо, облака. Их можно слышать они — живут. Не раньше и не позже задышала весна. И все меняется. Природа пишет диктант по биологии. Ошибки приводят к срывам. Слишком много зла скопилось за зиму. Зла и агрессии. И где-то прорывает плотину. Дамбу добра. Ей не сдержать скопившейся агрессии. Ведь не всем достанется тепла. И солнца. Очередь. Вон за тем просили не занимать. Просто случайный выбор. Ничего личного. На первый взгляд. На второй: все связано со всем.
Глядя па текст
Я понимаю: все самое главное прячется где-то между букв, слов, строк. О том, о чем хочется сказать, почти нельзя написать. Ну, почти. Но я пытаюсь. Уже пишу.
Спрашивая себя
Я знаю: нельзя лечить плохие анализы или отдельные органы, нужно лечить больного. Нельзя опереться на частное, не видя целого. Нельзя устранить следствие, не понимая причин. Все, что нужно, есть в нас самих: и без вины виноватых, и без преступлений наказанных. Оскар Уайльд считал, что страх расплаты за грехи существует только в нашем воображении. Добродетель в реальности не вознаграждается. Сильный имеет все, слабому предлагают утешиться.
«И повелел Господь ангелу своему:
— Принеси мне самое ценное, что ты найдешь в этом городе.
И принес ему ангел оловянное сердце и мертвую птицу.
—- Правильно ты выбрал, — сказал Господь».
Это из того же Уайльда, из сказки «Счастливый Принц». В разном возрасте эта короткая и пронзительная вещь вызывает одну и ту же эмоцию: безысходную и невыносимую тоску. Тоску оттого, что это — правда. Правда — это то, что есть. В действительности.
Глядя правде в один глаз
Миром правят инстинкты. Основные и альтернативные. Полезные и вредные. Древние и молодые. Сон, пища, любовь, безопасность — базовые витальные потребности из того же ряда. Мы не рождаемся «чистым листом». Компьютер без программ — просто железо. Мозг без инстинктивных программ — просто вещество. Мы часто и не догадываемся, что наши поступки генетически запрограммированы, а сознание лишь обслуживает тот или иной инстинкт, снабжая наши действия какими-то объяснениями. Ребенок начинает грабить раньше, чем говорить. Сознание может сдерживать, но может и отпускать на волю все то, что было накоплено не за одну тысячу лет естественным отбором. По идее, конечно, Гомо должен быть сапиенсом. Но часто это только в теории. Человек должен не только звучать гордо, но и мыслить разумно. Гете, кстати, сильно сомневался в этой способности у людей.
Например. Министр обороны Иванов заявил, что армия является частью общества и раз общество больно, то и армия тоже, и дедовщина начинается с детского садика. В таком случае, Кремль с Белым домом и обеими палатами, прокуратура и суды тоже должны болеть, являясь частью общества. Я следую логике министра. То есть там должны быть представлены, как и в обществе, приличное количество олигофренов, психопатов, шизофреников, алкоголиков, наркоманов, девиантов, склонных к социально опасным действиям воров, убийц, насильников. Это я еще не брал статистику по другим заболеваниям общества.
«Бессердечные братья Забодай, с улыбкой от уха до уха, скоро придут в наш край, показывать свою силу духа. Они будут ходить по углям, они будут служить нам примером. Ах, как сладко нарушить закон, как хорошо быть старовером», — поет Б.Г.
Глядя правде в другой глаз
Разум тоже правит миром. Зависимость от количества и качества серого вещества у правителей и уровнем жизни и свободы на вверенной им территории прямая.
Чем больше сознательного (человеческого) вмешательства в естественный ход событий, тем больше гарантий от невозможности реализации примитивных и простых решений. Все простые решения не что иное, как готовые программы, доставшиеся нам от первобытного стада. Когда суверенитет, управляемую демократию, вертикаль власти, страсть к стабильности, поиск внешних и внутренних врагов преподносят нам как высокую аналитику, плоды разума, мне смешно и грустно. Ведь они просто пересказывают содержание древних инстинктов, не более и не менее.
Пойдите в детский сад, понаблюдайте за детьми на прогулке. Там вы с удивлением обнаружите все кремлевские сценарии, — разыгранные «здесь и сейчас».
Глядя правде в глаза
Когда на вершине пирамиды оказываются случайные люди, с ними происходят драматические перемены на фоне страха и агрессии. Как если человека с равнины забросить на Эверест. Сначала: «Не до жиру, быть бы живу». Затем: «Не боги горшки обжигают». Сначала: все время тошнит и голова кружится. Затем ...
Все, что нужно для удержания вершины, это настойчивая агрессивность, способность выдерживать прессинг и уверенность в себе. Отдаться во власть инстинктов и не мешать им реализовываться. «Крем и карамель, — поет Б.Г. — А в восточных степях ходят люди в цепях».
В мире животных используются следующие виды «экономических отношений»:
1. Захват и удержание силой самого источника благ, богатого кормом места. Сам факт обладания им — признак силы и власти.
2. Отнятие чужой собственности силой (грабеж).
3. Воровство. Отличается от грабежа еще и тем, что совершается особью, стоящей ниже рангом обворовываемой. И знающей: попадешься — побьют.
4. Отнятие добра и благ по праву доминирования. Вымогательство «подарков».
5. Попрошайничество.
6. Обман. «Не обманешь — не продашь».
В мире людей есть еще два вида экономических отношений: получать зарплату и зарабатывать деньги самому. Вы, я надеюсь, без труда поймете, какие виды отношений используют доминанты.
Подходит Серый Волк к Красной Шапочке, кладет лапу ей на плечо, заглядывает ей в глаза и говорит: ну что, Шапочка, выбирай, слияние или поглощение?
Все тирании, от мягких до тотальных, опираются исключительно на инстинкты. Этому служат и символы власти и спецмероприятия. Совсем не случайно все началось с возвращения гимна: подкорка подсказала.
Дальше — больше, глубже, шире.
Я опросил, кого знаю: какие образы и чувства первыми приходят на ум, когда вы слышите слово «патриотизм»?
Вот образы:
— любовь к Родине, которую нужно прививать;
— наше, родное, лучше чужого, даже если оно хуже;
— защита от врагов, плотнее сплотить ряды вокруг партии и т.д.;
— военно-патриотическое воспитание.
Вот чувства:
— возбуждение;
— агрессия;
— тревога;
— бдительность;
— подозрительность.
Реакции поставлены в столбик согласно частоте употребления. Не правда ли, впечатляющая картинка? Ни один образ не сопровождается нейтральным чувством, независимо от возраста респондента. С чего бы это?
Если развивать образ «любовь к Родине», то он превращается в Родину-мать, и далее в любовь к матери. Скажите мне, как можно прививать любовь к матери, тем более призывать к этому с трибун? Чувство любви к матери есть в нас по умолчанию. Кричать об этом нелепо. Родину и мать не выбирают. Поэтому любое понуждение к любви к Родине абсурдно. Ты патриот? Если нет, ты враг! На нейтральную позицию нет шанса. К тому же патриотический призыв запускает самую древнюю и опасную программу опознавания и разделения на «свой — чужой». И тогда становится понятным, почему патриотизм вызывает такой прилив агрессии и тревоги.
Русские и не русские, моя семья и не семья, богатые и бедные, водители и пешеходы, белые и черные, верующие и атеисты, южане и северяне, патриоты и пятая колонна. Все это не полный список возможных «свой — чужой». Единственным оправданием запуска такой программы является война. Война с реальным захватчиком-агрессором.
«Патриотизм — это убить иноверца», — поет Б.Г.
Учиться любить ближнего — вот адекватный призыв. Но он не приносит доминантам выгоды. Скорее наоборот — подтачивает вертикаль, ставит под сомнение иерархию, ранги.
Оглянитесь вокруг
Прогресс и регресс находятся между собой в постоянной диалектической конкуренции, как разум с подсознанием. Стоит ослабить контроль, как в прихожую уже вваливается толпа детин с дубинами. Они всегда там, за дверью, только и ждут момента, когда вы потеряете бдительность. Они всегда знают, что делать, эти граждане не склонны к рефлексиям.
Повинуясь силе привычек и научений, «случайные доминанты» рано или поздно должны были призвать на помощь церковь, один из древнейших прототипов властной иерархической пирамиды.
Медленно и уверенно РПЦ внедрилась в систему власти уже на правах действительного и обязательного члена, считая себя главным недостающим звеном вертикали. И вот уже прямые трансляции ТВ из Храма на Пасху, целование креста под софитами: картинка, наезд, крупный план, губы начальников, крест. И уже стало нормой начинать дискуссии со слов «мне как православному» и т.д. Казалось бы, терпимости и миролюбия должно было бы стать больше. Куда там. Только добавили агрессии и страха. Странно? Нет. Истинно верующий человек — толерантный человек и как было их около двух процентов, так, видимо, столько же и осталось. И как только фарисейства стало нестерпимо много, вдруг накатила волна исламизма. Джамааты, Их симметричный ответ. И нечего удивляться, что убийство на расовой и национальной почве стало доблестью. Варварские погромы на выставках — героизмом. Желание убить Чубайса — подвигом. Доразделялись на «свой — чужой».
Я не против веры, я против фанатизма. Я против, когда одним вопросом тебя ставят к стенке. Ты за кого? Ты чей? Ты наш?
XX век в России ознаменовался большим разворотом от прогресса к регрессу. «Элиты» перестали быть оппонентами власти и экспертами в истинном смысле. «Элиты» перестали быть таковыми. Ате, кто не хочет лизать голенища, назначены врагами, фашистами, маргиналами. Политики больше нет. Время комиксов. Дискуссии на ТВ превратились в лай сторожевых собак. Это же времена инквизиции. Вся эта дешевая конспирология, склонность к мистике, резонерство. Моральная шизофрения. Всякий фундаментализм стал модным. Ортодоксы — герои нашего времени. Если бизнесмен, то непременно бизнесмен-патриот, не иначе. Словосочетания «гражданское общество», «демократия и либерализм», «правовое государство» вызывают у людей гомерический смех.
«Только поздно, мы все на вершине. И теперь только вниз, босиком», — поет Б.Г.
Да, человек неизбежно строит разные иерархии-вертикали. И это ничего не оправдывает. И мы знаем, к чему приводят супериерархии. Есть только одно лекарство от тотального единства — это многообразие и разделение. Участие в бесконечном количестве пирамид с разными интересами, независимыми друг от друга. Это и есть нормальная общественная жизнь. Человек чувствует себя свободным, не угнетенным иерархической структурой, пишет профессор Дольник, если он, во-первых, знает, что может ни в одной из них не участвовать; во-вторых, участвовать во многих и занимать в каждой из них разный иерархический уровень; в-третьих, свободно покидать любую из них; в-четвертых, сам организовать группу, соответствующую его представлениям о целях, характере отношений и персональном составе. Это же гимн гражданскому обществу. И напротив, тоталитарные системы стремятся ограничить количество и разнообразие людских объединений, создавая супер структуры и контролируя их административно.
