Общая тетрадь

№ 2 (37) 2006

Международная премия основателю и директору Московской школы политических исследований Елене Немировской

2 апреля 2006 года в столице Швеции, в Стокгольмском драмати­ческом театре состоялась церемония вручения престижной международной премии Фонда Хиросимы ради мира и культу­ры (The Hirosima Fоиndаtiоn Award for Реасе and Сиltиrе). Ее ла­уреатом стала основатель и директор Московской школы поли­тических исследований Елена Немировская. Премия, которую учредили  супруги Эдита Моррис (1902 — 1988) и Айра Виктор Моррис (1903 — 1972), вручается за особый вклад в развитие культурного диалога, вза­имопонимания и миротворчества во всем мире. Среди тех, кто получал пре­мию в прошедшие годы, — известные поэты, художники, писатели, общест­венные деятели. Елена Немировская была награждена премией Фонда Хиро­симы в знак признания ее заслуг в деле развития гражданской культуры, то­лерантности и диалога в России и других постсоветских странах.

Выступления участников церемонии

Дамы и господа, дорогие друзья, дорогой лауреат!

Премия Фонда Хиросимы основана Эдитой Моррис — шведской жен­щиной, вышедшей замуж за американца, ставшей успешным англо­язычным писателем, много лет прожившей во Франции и имевшей особые отношения с Японией. Ее шведский издатель Гертруда Гидлунд еще расскажет нам об этой потрясающей личности.

Лауреат этого года — Лена Немировская, основатель и директор заме­чательного института под названием «Московская школа политичес­ких исследований». Школа была основана почти пятнадцать лет назад и за это время не только внесла огромный вклад в развитие демокра­тии в России, но также вдохновила создание подобных организаций в дюжине других посткоммунистических стран.

Позвольте предварить нашу церемонию несколькими краткими заме­чаниями.

В начале 90-х годов Френсис Фукуяма сказал нам, что история подошла к своему концу. Теперь, говорил он, нас ожидает длительный период глобального консенсуса в основных ценностях. Тоталитаризм умер или умирал, демократия шагала по миру, старые барьеры рушились. Идеи и люди получили небывалую свободу передвижения; распространялись новые медиа. На место насильственных однопартийных режимов, об­ладавших монополией на разрешенные мнения, пришли многообра­зие и плюрализм. Мы даже получили возможность заново открыть не­которые части прошлого, поскольку внезапно распахнулись двери ар­хивов.

Кроме того, происходило что-то вроде экономической революции. Отменялись ограничения, подавлялись монополии, а свободный ры­нок обещал процветание для всех. Больше не было бедных стран — только развивающиеся экономики. Это было время великих надежд и открытых перспектив.

Но затем история вернулась и отомстила. Через каких-то пятнадцать лет мы стали более искушенными, немного более мудрыми и несколь­ко сконфуженными. Да, многое стало лучше: бедность, казалось бы, отступила, границы стали проницаемее, дешевые авиабилеты дали нам крылья. Электронная революция сделала мир существенно мень­ше. Слова и образы из одного угла мира достигают противоположно­го угла за считанные секунды. Но появились и новые заботы, порож­денные возросшей мобильностью и взаимосвязанностью; многие бес­покойства самого разного свойства.

Экономические проблемы — в первую очередь. Большинство экспер­тов по-прежнему сходятся в том, что конкуренция способствует инно­вациям, что в долгосрочной перспективе свобода торговли и откры­тые рынки хороши для всех. Но избиратели живут не в долгосрочной перспективе, а в уязвимой реальности и болезненно переносят изме­нения. Отсюда — громкие призывы к защите, и, под разными масками, старые барьеры укрепляются или восстанавливаются. Протекцио­низм возвращается под многими именами. Самое популярное сего­дня — «экономический патриотизм».

Беспокойство вызывает проблема безопасности. Преступники тоже выигрывают от возросшей мобильности. Отсюда — новые угрозы и страхи, а также новые попытки защититься от них. По-видимому, со­вершенно не случайно, как говаривали марксисты, мистер Фукуяма, который некогда рассказал нам о конце истории, недавно выпустил книгу под названием «Строительство государства».

Сейчас кругом много строителей государства и много школ политиче­ской архитектуры. Среди них есть минималисты и максималисты. Не­сколько лет назад, в разгар либертарианской революции, нам говорили, что все будет расти и расцветать, если свести политические инсти­туты к минимуму. Сейчас мы об этом слышим реже, и стало общепринятым считать, что публичные институты и публичная политика необ­ходимы для укрепления экономики и общества. Но какие институты и какая политика? Предлагаются разные модели, жесткие и не очень. Некоторые из строителей государства стремятся возвести здания без окон. Это плохой рецепт: чтобы хорошо жить, нужны воздух и свет. Открытость жизненно необходима. А некоторые слишком зациклива­ются на открытости, куда больше, чем то нужно гражданам. И это то­ же плохой рецепт.

Совет Европы, как организация, глубоко вовлеченная в процесс госу­дарственного строительства, не устает повторять, что хорошее уп­равление требует уважения к правам человека, к плюралистической демократии и верховенству права. Верховенство права не означает, что любой закон хорош, — это принцип недопущения произвола и злоупотреблений властью. Эти три принципа должны работать в гармонии, но как достичь такой гармонии? Как построить достойное го­сударство и достойные институты? Как обеспечить эффективность политики и мудро использовать публичные ресурсы? Именно поиск ответов на эти вопросы и составляет существо демократии. В цивили­зованном обществе мы обязаны обсуждать эти вопросы серьезно и без страха.

Фонд Хиросимы стремится к «миру через культуру», и в этом году его премией отмечается вклад в развитие политической культуры России и других постсоветских стран. Московская школа политических исследований нацелена на расширение пространства дискуссии по всем вопросам, важным для общества, ищущего свой путь: дискуссии о сво­ем и чужом опыте в свете либеральных, демократических и гуманистических принципов. Школа — это воплощение духа реальной демо­кратии.

Выражение «новые русские» обычно связывают с сумасшедшим бо­гатством и разгульным образом жизни, но я лично настаивал бы на другой интерпретации. Для меня по-настоящему новые русские — это люди, которых собирает вокруг себя Московская школа политических исследований: открытые к разговору, свободно мыслящие, любозна­тельные, целеустремленные и отважные. Эти качества необходимы для будущего российской демократии, как и для будущего европей­ской демократии.

Поздравляя лауреата этого года с безусловно заслуженной ею наградой, хочу надеяться, что демократические достижения, обретенные Росси­ей за последние два десятилетия, будут сохранены. И позвольте выра­зить мое глубочайшее уважение настоящим новым русским.

Гертруда Гuдлунд, издатель, член правления Фонда Хифосимы

Был январь 1971 года. В Париже шел снег с дождем, когда однажды ве­чером мы впервые встретились с Айрой и Эдитой Моррис в их уютной квартире недалеко от парка Монсури. Айра был добрейшим человеком, встречавшим каждого как самого дорогого гостя. Он был амери­канским писателем и выдающимся шахматистом, уроженцем Чикаго, сыном священника из Оук Хилл. Рядом с ним была Эдита. Обоим было около 70 лет, оба высокие, худощавые, всегда молодые. Писательство по природе своей — одинокий труд. Эти два писателя любили компа­нию — но только по вечерам, после долгого дня, проведенного за пишу­щими машинками. Их сын Иван Моррис жил в Нью-Йорке и работал профессором японологии в Колумбийском университете. Мой муж Кристер Гидлунд и я, молодые и зеленые издатели, восприняли их жизнь и мир как идеальные. Магически привлекательные. Но все ока­залось не так просто ...

На следующий день в нашем маленьком отеле на улице Вавен раздался телефонный звонок. Звонила Эдита, которая попросила нас зайти. «Если вы устали, работайте больше», — процитировала она Брехта. Так началась наша совместная работа. Книги, дружба, чрезвычайные события: ее жизнь была столь же насыщенной, как и ее романы, на­правленные против войны и разрушений. Она тогда уже была широко известной писательницей. Роман «Цветы Хиросимы», опубликован­ный в 1960 году, стал бестселлером и вышел более чем трехмиллион­ным тиражом. Он принес ей богатство и премию мира имени Альбера Швейцера.

Почему Хиросима? Постепенно я узнала о трагедии Эдиты. Она роди­лась и 21 год прожила в Швеции. В 1923 году Айра Моррис женился на юной шведской красавице Эдите Толл, и ее стали звать Эдитой Моррис. Они отправились за границу — в Лондон, Берлин, Нью­-Йорк. В 1925-м родился сын Иван. Отучившись в британских и амери­канских школах, он стал изучать Японию в Гарвардском университе­те. Во время атомных бомбардировок в августе 1945-го он служил пе­реводчиком в американской военно-морской разведке. Тогда ему бы­ло 19 лет. Позже он никогда не рассказывал, что он увидел в разбомбленной Хиросиме. Только однажды обмолвился: «Там пахло жареным беконом ... ».

Всю жизнь он посвятил Японии. Как говорила мне Эдита, тогда, в Хи­росиме, он получил дозу радиации, а потому не мог иметь детей. Он написал много книг о древней японской культуре и ее одиноких трагических героях. Его шедевром стала книга «Благородство поражения». Иван впервые привез своих родителей в Хиросиму в 1955 году. Два го­да спустя Айра и Эдита построили дом отдыха для жертв бомбардиров­ки Хиросимы ...

Айра умер в 1973 году. Иван — два года спустя, прожив всего 50 лет ... Нет горя большего, чем горе матери, оплакивающей своего ребенка. Она поручила своим друзьям ответственность за премию мира и культуры, учрежденную ею и Айрой. Эдита Моррис умерла 14 марта 1988 года в Париже. Ее тело погребено во Франции. Ее душа живет в Швеции.

Михаил Сульман, исполнительный директор Нобелевского фонда, член попечительского совета Московской школы политических исследований

Премия Фонда Хиросимы сегодня вручается Лене Немировской в знак признания ее первопроходческих заслуг в развитии гражданской культуры, политического диалога и уважения к правам человека в Рос­сии и республиках бывшего Советского Союза. В 1993 году она созда­ла и поставила на ноги весьма своеобразный институт: Московскую школу политических исследований. Ее цель — способствовать станов­лению в России открытого общества, основанного на верховенстве права, сильных демократических институтах, уважении к невависи­мым средствам массовой информации, приверженности рыночной экономике.

Школа достигает поставленных целей, проводя интенсивные серии се­минаров на региональном и федеральном уровне, а также в странах ЕС и в США. Участники этих семинаров — политики и гражданские служа­щие, бизнесмены и журналисты, а также представители неправительст­венных организаций. Они принадлежат к разным партиям или не принадлежат ни к одной. Есть возрастной лимит — не старше 40 лет. Регио­нальные семинары проходят по всей России: от Зеленогорска (бывшие Териоки) на Карельском перешейке до Барнаула, Красноярска и Иркут­ска в Сибири. Но самый главный, федеральный, семинар проводится в подмосковном Голицыно.

Формат семинара предполагает, что участники (от 50 до 150 человек) от трех до семи дней включены в программу, начинающуюся в девять утра и продолжающуюся почти до полуночи. Разные уровни семинаров служат средством набора участников для более высоких ступе­нек. Так, самые активные участники регионального уровня приглаша­ются на федеральный семинар, а те, кто преуспел в Голицыно, при­глашаются на международные семинары в различных западных сто­лицах.

За годы работы Школы ее выпускниками стали более 6000 человек. Школа ведет активную издательскую работу, публикуя исторические, политические и экономические труды фундаментального значения российских и зарубежных авторов, а также издавая журнал, информа­ционный бюллетень и, конечно, веб-сайт.

Разумеется, этот краткий обзор дает лишь внешнее, формальное пред­ставление о работе Школы и не может передать ощущение ее уникаль­ности. Чтобы попытаться ощутить реальную жизнь Школы, надо огля­нуться на ее истоки: подвижническую работу Лены и ее мужа и «това­рища по оружию» по созданию Школы Юрия Сенокосова — философа, чье мировоззрение основано на идеалах Просвещения и сформирова­но под сильным влиянием грузинского философа Мераба Мамардаш­вили и чешско-британского социолога Эрнеста Геллнера. Одним из практических следствий этих идей стало осознание важности откры­того диалога как метода познания реальности. Сегодня это может по­казаться банальным, но во времена «реального социализма» брежнев­ской эры было не так. Этот метод разрабатывался в квартире Лены и Юры, ставшей чем-то вроде философского «салона».

Их видение и надежда на будущее получили шанс на воплощение по­сле крушения путча в августе 1991 года. Школа была создана при ак­тивной поддержке Катрин Лалюмьер, тогдашнего Генерального секретаря Совета Европы. С тех пор Совет Европы помогает Школе, а особенно помогал тогда, когда его руководителем был Даниэль Таршис.

Метод диалога — сердце семинаров. Эксперты или лекторы обычно вы­ступают по 30 минут, а остальная часть двухчасовой сессии отводится для дискуссии. По вечерам впечатления, идеи и споры дня «переварива­ются. В ходе игровых сессий, проводимых Сашей Согомоновым. Здесь логичность различных взглядов проходит проверку диалогом, в кото­ром участники отстаивают различные позиции.

Самым важным достижением Лены и ее друзей можно считать созда­ние особого сообщества, привлекающего выдающихся людей. Участ­ники Школы — это, как правило, активные, умные, стремящиеся узнать больше о своей стране и об окружающем мире. Что касается лек­торов (или, как их называют в Школе, экспертов), Лена способна при­влечь самых ярких личностей из политической и академической сре­ды из России и с Запада и убедить их потратить время и приехать (иногда очень издалека), чтобы встретиться с этими талантливыми и успешными молодыми людьми.

Список лекторов длинен. Из россиян, занимающих высокие посты, можно назвать помощника президента Сергея Ястржембского, пред­седателя Счетной палаты Сергея Степашина, уполномоченного по правам человека Владимира Лукина, бывшего министра экономики Евгения Ясина, бывшего министра финансов Михаила Задорнова. Из иностранцев можно начать с Генри Киссинджера и Збигнева Бжезин­ского — с одного края политического спектра — и закончить баронессой Ширли Вильямс и большинством шведских экспертов на другом краю. На семинарах часто выступал комиссар Совета Европы по пра­вам человека Альвар о Хиль-Роблес, и можно надеяться, что его преем­ник Томас Хаммарбергер продолжит эту традицию.

Возникает вопрос: что заставляет всех этих занятых людей приезжать и тратить время, иногда в не слишком комфортабельных условиях? (Вспоминаю летнюю сессию в Голицыно, когда безжалостное солнце раскаляло температуру в аудитории до условий сауны!) Причин много. Возможность и удовольствие встретиться с особенными молодыми русскими — одна из них. Но решающий фактор — присущая Лене нео­долимая сила убеждения в том, что для тебя это важно, важно внести свой вклад в развитие знаний о политической истории, социальной си­стеме и экономическом развитии России и остального мира; что такое знание, возникающее на основе применения метода диалога, важно для будущего России.

Размышляя о заслугах Лены в историческом контексте, нельзя не вспомнить о прогрессивных женщинах из русского высшего общест­ва, основывавших школы во времена реформ 1860-х годов. Но сегодня мне приходит в голову другая аналогия. Я думаю о политике Петра Ве­ликого и Екатерины Великой. Лена и ее друзья продолжают дело этих двух монархов в том смысле, что расширяют окно в Европу, которое Петр и Екатерина пытались открыть. Как известно, не все в политике этих правителей удалось. Но Петр пытался улучшить управление Рос­сией, заимствуя административный опыт Швеции (организация кол­легий). А Екатерина приглашала Дидро и Вольтера (первый приезжал, второй уклонился). Лена и Школа учатся на историческом опыте, но смотрят в будущее.

От имени старых и новых друзей, особенно членов попечительского совета Школы, присутствующих здесь, я хочу поздравить Лену с пре­стижной и высоко ценимой премией Фонда Хиросимы.

Перевод с английского Юрия Гиренко

 Елена Немировская, директор и основатель

Московской школы политических исследований

Дорогие друзья!

Прежде всего хочу поблагодарить руководителей Hiroshima Foundation fог Реасе and Culture и в первую очередь его президента Даниэля Таршиса за ту честь, кото­рую они оказали мне и делу, которому я служу, присудив эту высокую награду.

Я также хочу сказать спасибо всем тем, кто был вовлечен в Московскую школу с момента ее основания: моим друзьям, присутствующим здесь сегодня, и тем, кого нет, моей семье и в особенности Юре Сенокосову за постоянную поддержку и мудрость, которые с первого дня вдохновляли работу Школы.

Без него и всех вас я бы не стояла здесь.

Это необыкновенное событие останавливает меня, чтобы еще раз задуматься над одной удивительной темой.

Когда-то, отвечая на вопрос: «Живем ли мы в просвещенный век?» — Иммануил Кант ответил: «Нет, мы живем в век Просвещения».

Перефразируя эти слова Канта, я бы сказала, что сегодня мы еще не живем в век демократии, а живем в эпоху продолжающейся демократизации, которая сопро­вождается опасной коммерциализацией всех видов человеческой деятельности, включая культуру, образование, искусство и т.д.

И что самое страшное — мы начинаем жить в эпоху демократизации насилия. Насилие осуществлялось традиционно государством, имевшим эту монополию и, к сожалению, вынужденным легитимизировать его после 11сентября 2001 года, ког­да насилие стали осуществлять группы экстремистов во всем мире.

Однако, понимая все это, мы все-таки продолжаем отправляться в долгий поход во имя жизни, свободы и благоденствия, во имя Справедливости. Справедливость — это право, основой которого является совесть, и, следователь­но, оно не представляет никаких полномочий на принуждение другого. Это пра­во, но не право принуждения.

Справедливость, право и свобода — это законность

Верховенство права — это реальные институты, гарантирующие свободы граж­дан.

Современную демократическую Россию характеризует состояние освобождения от «смеси чувств гордости и неудачи» и именно это составляет суть мышления российской политической элиты.

Просвещение молодой элиты, которой не безразличны судьбы страны, которая понимает, что высшей общественной ценностью и источником человеческого благосостояния является свобода, только свобода и ничего кроме свободы, — это цель той деятельности, которая сегодня отмечается наградой.

И мне хочется сказать искреннее спасибо основателям Фонда Edita and Ira Morris, которые отдали свои средства для того, чтобы в нашем меняющемся и очень часто недружественном мире продолжало жить стремление к Свободе, Справедливости, к пониманию и признанию другого.

Низкий им поклон за акт мужества и бесконечная благодарность.