Общая тетрадь

№ 38 (3) 2006

Заметки с семинара

Центральной темой этого семинара стала свобода. Понятие, в котором сходятся все традиционные для Школы сюжеты: верховенство права и права человека, демократические институты и граждан­ское общество, отношения с миром и гражданская жизнь ... Свобода как право и как ответст­венность. Свобода как процесс. И демократизация, ко­торая на самом деле должна быть первым и самым глав­ным из национальных проектов.

Для успеха демократии в России важны не только внут­ренние условия, но и внешняя среда. В каком мире сего­дня мы живем? Правы ли те, кто говорит, что вновь на­чалась (если вообще прекращалась) холодная война? Глава комитета Совета Федерации по международным делам Михаил Маргелов на этот вопрос отвечает уве­ренно и отрицательно. Холодной войны нет и больше не будет, убежден российский политик. Есть конкурен­ция, соперничество, более традиционная геополитика, но не антагонизм. По большинству главных вопросов современности Россия и Запад «в одной лодке».

Мы живем между двух эпох, между двух разных миров. Опасный, но понятный мир глобальной конфронтации завершился — новый мир еще не начался. Состояние «после нашей эры» все никак не заканчивается. Как расположилась в этом «межмирье» наша страна? Как складываются ее отношения с ведущими силами наше­го времени, прежде всего с сильнейшей страной мира, с Соединенными Штатами? Новый посол США в Моск­ве Уильям Бернс констатировал, что сегодняшние отношения двух стран отягощены грузом взаимных разо­чарований. Но это, как считает У. Бернс, не создает риска возвращения к холодной войне. В отсутствие идео­логического антагонизма такой возврат невозможен. Но вот нахождение общего языка, общего понимания, общей почвы для России и Америки сегодня весьма не­просто.

Возможно, оптимизм посла во многом определяется его статусом. Во всяком случае, председатель Совета по внешней и оборонной политике, известный российский политолог Сергей Караганов на сегодняшнюю международную си­туацию смотрит куда мрачнее. Его исходный тезис в том, что «мир раз­вивается в неизвестном направлении» и главное, что происходит сего­дня, — это распад прежней системы международных отношений без стро­ительства новой. Так что Россия «находится в интересном положении», у нас тяжелое внешнеполитическое окружение, подпорченные отноше­ния со всеми соседями, не выработана политика в отношении других стран, считает С. Караганов.

А вот у США есть ясное видение своей внешней политики, которое представил Ричард Перл, главный военно-политический советник президента Дж. Буша-младшего и виднейший идеолог внешнеполитической стратегии неоконсерваторов. Он подчеркнул, что сегодняшняя линия Вашинг­тона определяется ситуацией, возникшей после теракта 11сентября 2001 года. Ричард Перл ответил на наиболее популярные претензии к США: «Нас критикуют за пренебрежение международным правом? Но междуна­родное право недостаточно разработано. Нам говорят, что мы пренебрег­ли мнением ООН? Но может ли ООН защитить американцев от террориз­ма? Она создавалась не для этого! Потому американцы и воюют — не из империалистических побуждений, а для самообороны. И свое право на са­мооборону не уступят никому».

Как Россия реагирует на американскую «твердую линию»? Заместитель директора Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин утверждает, что между 2003 и 2005 годом в России произошла незаметная «внешнепо­литическая революция»: от линии на сотрудничество с Западом наше го­сударство повернуло к установке на конкуренцию с Западом. В основе но­вой внешней политики лежит видение мира как поля для соперничества. Сотрудничество — результат успешной конкуренции. Сила — главный кри­терий международных отношений. Дмитрий Тренин считает, что Россия нуждается не в признании ее величия, а в модернизации: «Россия может стать «новым Западом», то есть достичь качественного равенства с теми, кого она все время догоняла» ...

Россия — это Европа. Мы сделали европейский выбор, мы должны вернуться в Европу. Об этом говорят и оппозиционеры, и люди власти. Но что это значит? Посол Европейской комиссии в России Марко Франко на­строен профессионально оптимистически. Его аргументы: ЕС — самый важный экономический партнер России; Россия — третий по значению партнер ЕС (после США и Швейцарии), важнее Японии и Китая. Значит, все будет в порядке. А вот депутат российской Госдумы и председатель ко­митета «Россия в объединенной Европе» Владимир Рыжков оптимистиче­ских ожиданий посла не разделяет, объясняя это ценностным разрывом России и Европы.

Ценности — ценностями, но живем мы в реальном мире. Чего хочет этот мир от нас, от нашей страны? Нужна ли ему Россия? Британский посол в России Энтони Брентон считает, что окружающий мир (Запад в первую очередь) заинтересован, чтобы экономика России была устойчивой, не­ коррупционной, рыночной. Чтобы не ограничивалась свобода передвижения людей по экономическим и культурным мотивам. Чтобы внешняя политика России строилась в партнерстве с Западом. Все это возможно только в том случае, если страна будет демократической.

Сотрудник Института Брукингса (США), специалист по Ближнему Востоку Флинт Леверетт показал, каким образом связаны новая геополитика и глобальная энергетика. По его мнению, энергетический вопрос — не толь­ко экономический, но стратегический на ближайшие десятилетия: «Бли­жайшие 10 лет будут решающим периодом для энергетических отноше­ний, — считает Ф. Леверетт. — Хочется верить, что государственные деятели смогут ответить на вызов — как в потребляющих (США), так и в про­изводящих (Россия) энергоресурсы странах».

Сегодня мировую политику отравляют риски, связанные с нарастающим противостоянием Ирана и Соединенных Штатов. В чем проблема и как она может разрешиться?

Посол Томас Пикеринг, ветеран американской дипломатии, представлявший свою страну во многих странах (в том числе в России) и в ООН и занимавший пост заместителя государственного секретаря, считает иранскую проблему потенциально катастрофической и создающей на­пряжение, в том числе в российско-американских отношениях. Он не со­гласен со свойственным администрации Буша предпочтением, отдавае­мым военным методам перед дипломатическими: «Военное решение — не решение, оно само по себе создает трудности». Что можно сделать дипломатическим путем? Пикеринг предлагает дать Ирану возможность развивать атомную энергетику, гарантировав неиспользование ее в воен­ных целях. «Выгодные предложения работают лучше, чем санкции», — уверен посол. 

Развернутый анализ «ядерной» составляющей иранского досье дал Алексей Арбатов, член-корреспондент РАН, директор Центра международной безопасности ИМЭМО. Он сравнил ситуацию вокруг Ирана с той, что сложилась летом 1914 года, когда никто войны не хотел, но все к ней шли. Президент Ирана Ахмадинежад, вчера мало кому известный, бросая вызов США, сегодня стал героем исламского мира наряду с Усамой бен Ладеном и Саддамом Хуссейном. И существует опасность возникновения огромного театра войны от Палестины до Гиндукуша, да еще в сочетании с цепной ре­акцией создания ядерного оружия многими странами (10 — 15 стран в бли­жайшие 10 — 15 лет). Остается надеяться, что политический реализм возоб­ладает. Хотя мировая история свидетельствует, что это бывает нечасто ...

Председатель комитета Государственной думы России по конституционному законодательству Владимир Плигин посвятил свою сессию ценност­ной составляющей российского государства и права. Сегодня, утверждает видный российский парламентарий, перед нами стоит нелегкая задача: вернуть в государство и общество привычку соблюдать правила игры. «Либерализм, декларирующий высочайший уровень личной свободы, предполагает и высочайший уровень личной ответственности, — подчеркнул В.Н. Плигин. — Если вы отдадите уровень своей свободы, он будет занят кем-то другим, но уже не вами». Вопрос в том, какой ответ мы суме­ем дать на этот вызов.

О главных вызовах для российского общества и прежде всего для его активной части говорил президент Института национального проекта «Об­щественный договор», профессор экономики Александр Аузан. Он выска­зал мнение, что центральным вопросом политического процесса стано­вится проблема социальной справедливости. При этом единую модель справедливого общества построить нельзя: «Общество справедливости для большинства может существовать лишь в качестве метафоры, потому что само большинство — это миф, который придумали политики, победившие на выборах. Общество составляют меньшинства, у каждого из кото­рых свое понимание справедливости».

О демократии как ценности и как практике говорил человек, собственной жизнью доказавший, что «тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой». Натан Щаранский — советский диссидент, один из ор­ганизаторов Московской Хельсинкской группы, политзэк (он был осуж­ден по «расстрельной» б4-й статье — «измена Родине»), а затем — политический деятель Израиля, министр, депутат Кнессета. Единственный дис­сидент, действительно ставший политиком. Но и став политиком, Щаран­ский сохранил ценностный взгляд на демократию: «Я убежден, что все народы могут жить в условиях свободы. Убеждение это основано не толь­ко на историческом опыте многих стран и народов, но и на моем личном опыте жизни в несвободном обществе.

Осуществление свободы требует практических усилий, основанных на понимании их смысла. Понимание и действие — взаимосвязаны. После шести дней обсуждения демократической практики мы подошли к философскому осмыслению политики как пути к свободе. Юрий Сенокосов открыл свою сессию, посвященную феномену государства, точным на­блюдением: в жизни мы часто не замечаем оттенков, вгоняя разнообра­зие в жесткие рамки, и пытаемся дать простые толкования сложным материям. Он поставил перед аудиторией вопрос: «Как настроить звуча­ние наших гражданских сердец, чтобы оно стало симфоническим»? Как понять с позиций просвещенного человека власть, государство, общест­во? Философ акцентировал внимание на том, что пафос просветительст­ва связан с идеями европеизма. Успешно конкурировать можно и без ин­новаций, например Китай, Корея сами ничего не выдумывают, берут чу­жое и успешно пользуются. Может быть, и нам стоит действовать так же? Но еще древние греки, живя в окружении варваров, выработали иную модель поведения — быть лидерами. И мы, Россия, находимся в этой традиции.