Общая тетрадь

№ 31 (4) 2004

Столетний круг России

Передо мной — старая книга. Коричнево­-красная, потертая по краям обложка, желтая тонкая бумага, ветхий переплет, старинный шрифт — с «ятями». Это «Эко­номическая история России», состави­тель Н. Денисюк, издано П. Луковнико­вым в Петрограде в 1916 году. Том, полный горькой правды и в то же время надежды — в отношении великого будущего России. Надежды удивительной — в условиях кровопролит­ной и неуспешной для России войны, чехарды и распада во власти, всеобщего предчувствия скорой катастрофы.

Вот цитата из этой полной оптимизма книги: «Русский на­род быстро шагнул вперед и этим показал, что он способен к экономическому и культурному развитию. Его исторический путь был очень тяжел, и много на этом пути он встре­тил почти непреодолимых препятствий. Однако... этот путь в его самой трудной части можно считать пройден­ным, и наша страна вступила наконец в более благоприят­ные условия для своего как культурного, так и хозяйствен­ного развития» (написано в 1916 году!).

Столь оптимистическое видение будущего автор подтверж­дает мириадами цифр, таблиц и графиков — главное, что составляет очарование подобных книг.

Итак, к 1916 году Россия была самой населенной из главней­ших государств мира. В ней жило тогда 178 миллионов чело­век (в CIIIA — 100 МЛН., Германии — 72, Австро-Венгерской империи — 57, Англии — 50, Франции — 40 млн.). При этом только в европейской части России (без Кавказа, Польши, Средней Азии, Сибири и Финляндии, но с нынешними Укра­иной и Белоруссией) — 125,6 миллионов. Сегодня население CIIIA выросло почти до 280 миллионов человек, а во всей России живет только около 144 миллионов. Для того чтобы просто сохранить нынешнюю численность населения, кото­рое продолжает сокращаться, России надо ежегодно прини­мать не менее 800 — 900 тысяч иммигрантов (а реально сего­дня приезжает не больше 150 — 200 тысяч)*.

Уже тогда было ясно, что «Россия, по обилию и разнообра­зию находящихся в ее пределах ископаемых минеральных богатств, занимает, несомненно, одно из первых мест на земном шаре». А по протяженности железных дорог Россия шла на втором месте после CIIIA. Да и по большинству других важных показателей состояла в полноправных членах тогдашней «мировой пятерки».

За минувшее десятилетие Россия выпала из группы мировых лидеров, несмотря на свое формальное членство в «большой восьмерке» (полученное явно авансом). Бывшие век назад лидерами Англия, CIIIA, Франция, Германия и прочие страны ЕС, а также Канада, Австралия, Новая Зеландия и Япония составляют сегодня знаменитый «золотой миллиард» процветающих стран с постиндустриальной экономикой. Россия же своей историей отброшена в число раз­вивающихся стран с отсталой экономикой и бедным населением. При этом «золотой миллиард» остается закрытым клубом, две­ри которого с каждым годом становятся все более недоступными для непосвященных. Более 70 процентов всех иностранных ин­вестиций в мире приходятся в наши дни на взаимные капиталовложения США, ЕС и Японии, а все, что страны «золотого мил­лиарда» покупают «на стороне», не превы­шает 2 процентов их совокупного ВНП (включая российские нефть и газ!)*. Если еще в 60-е годы XX века разрыв между раз­витыми и развивающимися странами нахо­дился в пределах 17 — 24 раз, то сегодня он вырос до 60 — 70 раз*. Доля CIIIA, ЕС и Япо­нии в мировой экономике продолжает рас­ти. Доля России (по разным оценкам — от 1 до 2 процентов) продолжает даже снижать­ся, несмотря на относительно быстрый экономический рост последних 5 лет. Вернемся, однако, к книге Н. Денисюка, а точнее, к его описанию тогдашней России. Сельское хозяйство составляло в тот пери­од 75 процентов экономики страны, а хлеб­ главную статью ее экспорта. Читаем: «Мы своим хлебом питаем Европу, но зато полу­чаем от нее взамен многие необходимые нам товары, как, например, машины, сель­скохозяйственные орудия, хлопок, чай, химические продукты и т.д.». Но при этом «средний сбор хлебов в России слабее: по сравнению с Болгарией в полтора раза, меньше, чем в Испании, в два раза, хуже, чем в Швеции, в 2,5 раза, чем в Японии, Дании, Голландии — в 3 и почти в 3,5 раза ниже, чем в Англии и Бельгии». Сегодня соотношение урожайности и продуктивности примерно такое же, если не хуже. При­чины отставания были описаны Н. Дени­сюком так: «Наша крестьянская масса мало знакома с правильным ведением полевод­ства, дурно возделывает поля, сеет мало­ всхожие, засоренные семена, истощает почву, не удобряет ее или удобряет недоста­точно и неумело». Весьма современный анализ!

А вот как выглядел в 1916 году общий список предметов российского экспорта: пшеница (33 процента всего экспорта страны), далее — овес, ячмень, лес, «остальные злаки», лен, яйца, «семена и выжимки», масло, рожь; за­водские изделия (2,7 процента от всего экспорта)... У тогдашней Германии соотношение сырья и готовых изделий в экспорте составля­ло 26 процентов и 74 процента, у Англии — 44 и 56, у Италии — 31 и 69, у Австро-Венгрии — 53 и 47, у Франции — 37 процентов и 63 про­цента. У России — 97 процентов и 3 процента. Сегодня, почти век спустя, соотношение различных видов сырья и полуфабрикатов и готовых изделий промышленности в рос­сийском экспорте выглядит немногим луч­ше. За семь месяцев 2004 года доля машин и оборудования и автомобилей в российском экс­порте составила лишь 7,9 процента. А раз­ного рода сырье и продукты первичной перера­ботки (уголь, нефть и нефтепродукты, руда, черные и цветные металлы, кокс, лес, мазут и т.д.) —73,7 процента! Главные пять предме­тов российского экспорта сегодня — сырая нефть (26,7 процента), природный газ (13,1), нефтепродукты (9,4), черные метал­лы (6,7), солярка (4,4 процента). Доля же «царицы русского экспорта» столетней дав­ности — пшеницы — сократилась до 0,07 про­цента*.

В приснопамятном 1913 году Россия добыла лишь около 9 миллионов тонн нефти (сегодня — 430 — 450 миллионов!), но уже тогда она была вторым ее производителем в мире (28 процентов мировой добычи) после CIIIA (64 процента). Нефть только начинала свой стремительный подъем в качестве главного ресурса XX века, но Н. Денисюк уже тогда прозорливо писал, что «нефтяной промышленности в России предстоит гро­мадное будущее»! Ныне Россия делит пер­вое место в мировой добыче и экспорте нефти с Саудовской Аравией.

Любопытно читать сегодня и о развитии фа­брично-заводской промышленности. Здесь Н. Денисюком также обнаруживается огром­ный прогресс (со времен Петра Великого). Однако отмечаются и коренные причины ее отставания от «главнейших стран» — «недостаточная емкость внутреннего рынка и низ­кая производительность рабочего труда». Автор с горечью отмечает: «иноземный ра­бочий получает в 2 — 3 более, чем русский, но зато он вырабатывает в 4 раза больше наше­го рабочего». Сегодня, по данным Прави­тельства РФ, производительность труда в России в среднем в три раза ниже, чем в раз­витых странах. Зарплата же ниже в среднем в 6 — 8 раз. Так что общее положение дел за минувший век у нас даже ухудшилось!

Далее, ни у одного народа нет столько пра­здников, как у русского. Благодаря чему ра­бочих дней в России было на 50 — 60 менее, чем у рабочих Западной Европы. Среди прочих причин промышленной отсталости России И. Денисюк называл также недоста­ток специалистов и в целом отсталость рус­ского образования.

Вывод, к которому приходит составитель относительно положения российской промышленности, хочется привести целиком: «В результате всех этих условий существования наших фабрик и их работы получает­ся высокая себестоимость изделий, а наря­ду с этим невысокие их качества. Все это ведет к тому, что наш русский рынок заполнен иностранными фабрикатами, как бо­лее дешевыми и в то же время более доброкачественными и изящными, а наши фаб­рики управляются и руководятся иностранцами, как людьми технически хорошо обученными. Наша страна изобилует все­ возможным сырьем, и мы могли бы перера­батывать это сырье в окончательный про­дукт на наших фабриках и вывозить наши фабрикаты на европейский рынок, но в си­лу дороговизны наших фабричных изде­лий мы конкурировать с иностранцами не можем, и наш экспорт фабричных изделий ничтожен».

Несмотря на относительно большой раз­мер российской экономики начала XX ве­ка, уже тогда ясно обозначилось ее очень скромное место на мировых рынках. В 1905 году доля России в мировой торговле была около 3 процентов (для сравнения — Англия с колониями — 25 процентов, Германия — 11, США — 10,5, Голландия — 7, Бельгия — 4 процента). Сегодня лидеры в общем те же, а доля России упала до полутора процентов. Кроме того, у нынешней России один из самых низких «индексов глобализа­ции», то есть реальной вовлеченности в ми­ровые хозяйственные, торговые, научные, культурные и иные связи. Провозгласив по­сле распада СССР отказ от самоизоляции, мы пока не смогли из нее выйти на деле.

Заканчивает свою книгу Н. Денисюк любо­пытной главой «Государственное хозяйство». Из нее мы узнаем, что в 1916 году у России был самый большой в мире государственный бюджет. В 1914 году он составил 3,5 миллиар­да рублей, тогда как у Франции, Англии и США — по 2 миллиарда, а у Германии — 1,7 миллиарда рублей. Сегодня (2004 год) бюд­жет CIIIA составляет 2,2 триллиона долла­ров, Франции 280 миллиардов, Германии 340 миллиардов, бюджет же России на 2005 год — 110 миллиардов долларов (притом что он вы­рос за минувшие 4 года в четыре раза только благодаря высоким ценам на нефть). Иначе говоря, он ровно в 20 раз меньше американ­ского, в три раза меньше немецкого, более чем в два раза — французского. Опять же для сравнения: военные расходы американцев вчетверо больше, чем весь российский феде­ральный бюджет. Так что и с точки зрения государственных финансов Россия за столе­тие оказалась далеко позади своих же пози­ций начала прошлого века.

Н.Денисюк объясняет читателю, что «на государстве лежит обязанность содержать армию и флот для обороны страны, духо­венство и церковь для удовлетворения ре­лигиозных потребностей страны, суд и по­лицию для охраны внутреннего порядка и оказания населению правосудия, школы для просвещения народа, пути сообщения для развития торговли и промышленности страны, чиновников, агрономов, опытные поля, случные пункты и т.д. для развития земледелия в стране, послов, консулов и дипломатов для сношений с другими государствами и т.д.». Несильно изменился с тех пор механизм работы государственных финансов и принятия бюджета: «Ут­верждение бюджета, то есть разрешение правительству производить те расходы, которые обозначены в бюджете, и взимать те сборы, которые указаны в доходном бюджете, зависит от законодательной власти, то есть от парламента в Ан­глии, от рейхстага в Германии, от палаты де­путатов во Франции и от Государственной думы в России».

На протяжении всего своего изложения Н. Денисюк вполне ясно отвечает на во­прос — как преодолеть отсталость России и закрепить обнадеживающие и радующие пе­ремены, которые были явственно видны в пореформенном развитии России. Его ре­цепты просты. Всеобщее образование наро­да. Особый упор на развитие высшего обра­зования. Подъем культуры земледелия и ско­товодства. Всемерное развитие внутреннего рынка и промышленности. Строительство современных автомобильных и железных дорог. Повышение качества российской продукции при снижении ее цены. Выход на мировой рынок не только с сырьем, но и с готовой продукцией. По возможности, как можно более разнообразная, универсальная структура народного хозяйства. К счастью или нет, но эти рецепты вполне годятся и для нынешней России.

В его предложениях и предпосылках не бы­ло одного — революции. Не было большого террора. А еще национализации, как и де­портации народов. Не мог он, естественно, предвидеть и Второй мировой войны. Не мог вообразить миллионы соотечественни­ков в лагерях. И позднее — «холодной вой­ны» и гонки вооружений. Представить не мог распад империи и независимые Украи­ну, Белоруссию, Финляндию, и уж тем более нерусские Павлодар, Усть-Каменогорск, Ти­флис, Баку и Ереван. Одним словом, в его прогнозе не нашлось места всему тому политическому безумию, из которого, собственно, и состоял весь XX век. И уж тем более ему трудно было предположить, что в самой тяжелой форме безумие века будет протекать именно в любимой им России.

Я не знаю, как сложилась судьба Н. Денисю­ка в дальнейшем. Но мы знаем, как сложи­лась дальше судьба России. Как и то, что де­вяносто лет спустя нам приходится начи­нать все сначала. Конечно, за минувший век Россия кое в чем смогла продвинуться вперед: по крайней мере, все население уме­ет сегодня читать и писать, сеть школ охва­тывает всю страну, возникли системы пен­сионного обеспечения и здравоохранения, были достигнуты очевидные технологичес­кие и научные достижения. Но по ряду по­зиций мы находимся в том же 1916 году или даже отброшены далеко назад. Речь идет, в частности, о размере страны, ее на­селения и экономики. О доле России в ми­ровом хозяйстве и мировой торговле. О техническом уровне экономики и развитии инфраструктуры. Об уровне жизни людей, ее продолжительности и качестве. О каче­стве национальных институтов (судов, правоохранительной системы, армии, парла­мента, партий, прессы, региональных и ме­стных органов управления).

Оптимистический прогноз Н. Денисюка был жестоко опрокинут историей. Целый век Россия в лучшем случае пыталась ре­шить свои проблемы негодными методами, а в худшем — бежала неведомо куда — озвере­ло и безоглядно. Мы не захотели очевидно­го еще в 1916 году нормального развития и совершили кровавый круг длиной в целое столетие — точно по Августину, сказавшему: «Заблудшие ходят кругами».

Сегодня мы полны оптимизма и видим не­мало признаков будущего благополучия, хо­тя и сегодня ведем свою войну, а наши чи­новники не видят в «населении» народа.

Разомкнется ли круг?