Оглавление:
Событие
-
Поздравление Президента Российской Федерации В.В. Путина
-
Речь посла Великобритании Родерика Лайна по случаю присвоения г-же Елене Немировской почетного звания офицера Ордена Британской империи 31 октября 2003 г.
Семинар
Тема номера
-
Политик и журналист: точки взаимодействия
-
Информационный Интернет в современной России
-
Российское телевидение: взгляд изнутри
ХХI век: вызовы и угрозы
Концепция
Дискуссия
Наш анонс
-
Клас Эклунд. Наша экономика. Перевод со шведского: Алексей Волков.
-
Ханна Арендт. Люди в темные времена. Перевод с английского и немецкого: Г. Дашевский, Б. Дубин.
-
Габриэль Элорриага Фернандес.Эссе о призвании политика. Перевод с испанского: Александр Казачков.
Свобода и культура
Новые практики и институты
Личный опыт
Идеи и понятия
Из зарубежных изданий
Наш архив
Nota bene
№ 27 (4) 2003
О новом понимании терроризма

В этом небольшом материале разговор пойдет о терроризме. Или, конкретнее, о том, какие меры необходимы для предупреждения угрозы терроризма, поскольку он представляет собой главную опасность для гражданского общества. И порой те средства, с помощью которых мы пытаемся ограничивать и сдерживать терроризм, сами оказываются угрозой для общества.
По моему мнению, террористическая атака на США, произведенная 11 сентября 2001 года, была неизбежной. Достаточно напомнить о том, что на протяжении целого десятилетия, предшествующего этому событию, мы не раз сталкивались с подобными покушениями со стороны различных террористических групп. Но прежние террористические акты были не столь эффективными — соответственно, и реакция на них была менее действенной. Фактически, мы как бы давали террористам понять, что они вполне свободно могут планировать и проводить операции, направленные на уничтожение американцев и разрушение американской собственности. Многие из этих акций осуществлялись за пределами Америки, а США почти не отвечали на них. Скажем, в 1991 году мы выяснили, что имел место заговор с целью убийства президента Буша во время посещения им Кувейта. Более того, было известно, что за этой операцией стоял Саддам Хусейн, и мы тогда с помощью крылатых ракет уничтожили занимавшийся подготовкой этого покушения разведывательный центр в Багдаде. Затем состоялось первое нападение на торговый центр в Нью-Йорке. Если бы тогда террористы все правильно рассчитали, десятки тысяч людей могли бы погибнуть. Потом прошла серия нападений на американские корабли и посольства на Ближнем Востоке и в Африке. И всякий раз наш ответ был неадекватен террористической угрозе, с которой мы сталкивались.
Обобщая, можно сказать, что мы были излишне сдержанны. Концепция того времени заключалась в том, что терроризм — довольно стандартное преступление, с которым следует бороться обычными методами, используемыми в правоохранительной деятельности. Сажать террористов на скамью подсудимых — вот чего мы хотели тогда. Мысль о том, что ответственность за террор должны нести не только конкретные люди, но и поддерживающие его государства, категорически отвергалась, причем как демократами, так и республиканцами.
Подобное положение сохранялось до 11 сентября 2001 года, когда президент Буш одним официальным заявлением радикально изменил всю политику США. Именно тогда сложилась та международная ситуация, в которой мы пребываем поныне. Впервые Соединенные Штаты при поддержке других наций стали привлекать к ответственности не просто отдельных людей, виновных в террористических акциях, но целые государства, поощряющие терроризм. Это показывает, насколько далеко мы ушли от взглядов и понятий прошлого. Вспомним, например, как действовала Америка в истории с американским пассажирским лайнером, взорванным террористами над Шотландией. Это был тот самый случай, когда террористическую атаку санкционировало конкретное — ливийское — правительство. Однако никакой ответственности Ливия не понесла; к суду привлекли лишь двух исполнителей, причем на это потребовались долгие годы переговоров. Сегодня такое было бы просто невозможно.
Смена концепции, на которой ныне основано противодействие терроризму, втянула нас в конфликт со многими нашими друзьями и союзниками. Но события 11 сентября преподнесли американцам исключительно важный урок. Суть его в том, что, отвечая террористам, нельзя медлить. Мы слишком долго ждали в 1990-е годы, совершенно не реагируя на террористические вылазки, упомянутые выше. Затянули мы и с «Аль-Каидой», поскольку задолго до трагических событий в Нью-Йорке было известно, что эта группировка активно действует в Афганистане. Мы знали, что там имеются специальные лагеря для подготовки террористов, мы видели эти лагеря, фотографируя их со спутников, мы даже могли слушать беседы террористов друг с другом. Мы были осведомлены об их амбициях и планах на будущее, но при этом не предпринимали никаких серьезных действий. Потом, разумеется, Соединенные Штаты разгромили движение «Талибан» и «Аль-Каиду». Но проблема в том, что это следовало сделать до 11 сентября, а не после! Наша ошибка непростительна, но именно она породила новые представления о том, каким образом Америка должна наилучшим образом защищать себя. В основе современной политики США лежит тактика опережающего реагирования на террор. Слово «опережающее» здесь главное, за него нас больше всего критикуют, поскольку такие «предвосхищения», говорят нам, несовместимы с международным правом. Тем самым, нередко хотят сказать, что США проводят одностороннюю политику, которая угрожает миру.
На этом тезисе стоит остановиться подробнее. Предположим, что на Соединенные Штаты собираются напасть, мы знаем о готовящемся нападении и у нас есть возможность предотвратить его. Если, скажем, готовится ракетная атака, то элементарная логика требует того, чтобы ракета была уничтожена еще на старте, иначе потом некому будет даже спорить, правильно или неправильно мы поступили. Еще более сложной оказывается ситуация, когда ракета даже не на старте, но только строится — как, например, в Северной Корее.
Как быть с угрозами не столько реальными, сколько потенциальными? В 1991 году израильские самолеты уничтожили иракский ядерный реактор, поскольку израильтяне просчитали, что там можно изготавливать материалы, необходимые для производства ядерного оружия. Весь мир осудил тогда Израиль за нападение. Причем никто даже не упомянул, что иракцы собирались загрузить свою установку специальным топливом, и если бы это было сделано, израильская атака стала бы невозможной. Фактически Израиль пошел на превентивные меры в самый последний момент; именно поэтому Саддаму Хусейну так и не удалось обзавестись ядерным оружием.
Иначе говоря, не всегда нужно ждать, пока ракета будет подготовлена к запуску. Думаю, россияне более чем кто-либо это понимают, поскольку и в России происходит немало террористических актов, в которых гибнут ни в чем неповинные люди. В конце концов, превентивные акции в отношении террористов оправдываются здравым смыслом и элементарной предусмотрительностью.
Сейчас довольно активно ведется дискуссия о том, что такое терроризм и как отличить террориста от борца за свободу. Критерий здесь один, и он весьма прост: когда ради политических целей уничтожаются гражданские лица, мы имеем дело с терроризмом. Определение этого явления должно быть внутренне последовательным: мы ни в коем случае не можем восхищаться и соглашаться с трактовкой, которую к своим акциям применяют сами террористы; необходимо категорически отвергать любые действия, направленные на уничтожение людей. Вопрос определения на самом деле чрезвычайно важен. Если нам удастся выработать устраивающее всех определение терроризма, то мы сможем договориться и о том, как международное сообщество должно ему противостоять.
Большая роль в решении данного вопроса могла бы принадлежать Организации Объединенных Наций. К сожалению, приходится признать, что в отношении терроризма ООН показала себя абсолютно неадекватным институтом. Ничего удивительного, на мой взгляд, в этом нет. Этот международный орган формировался после второй мировой войны, и его назначение состояло в том, чтобы бороться с наследием прошлого — против армий агрессивных стран, которые могли бы вновь вторгнуться в Польшу, в Россию или во Францию. Когда в 1945 году создавался Совет безопасности ООН, его постоянные члены даже не предполагали, что в недалеком будущем мировое сообщество столкнется с угрозами принципиально иного рода — что какие-то государства будут укрывать у себя террористов, готовить и тренировать их, собирать для них информацию и помогать организовывать диверсии по всему миру. Творцы послевоенного мирового порядка исходили из того, что реагировать нужно лишь на нападения с нарушением границы. На этом строилась вся политическая линия Организации Объединенных Наций.
Очевидно, что нынешнее устройство ООН и моя интерпретация терроризма не сочетаются друг с другом. По-видимому, данной организации придется пересмотреть собственный Устав для того, чтобы поднять борьбу с терроризмом до уровня защиты от внешней агрессии. Сделать это непросто, особенно сегодня, но проблему, я думаю, пора начать обсуждать. Учитывая, что на саму процедуру обсуждения уйдет несколько лет — если, разумеется, нам вообще удастся убедить постоянных членов Совета безопасности и большинство стран-участниц ООН коренным образом пересмотреть основы ее деятельности. Если такие усилия окажутся не напрасными — мы сделаем серьезный шаг вперед. Если же мы не преуспеем, ООН ждут серьезнейшие трудности. И самая главная из них обусловлена необходимостью решать вопросы, связанные с применением оружия массового поражения.
Справедливости ради отмечу, что есть политики, даже сегодня считающие ООН эффективным инструментом всеобщего мира, но и они соглашаются с тем, что международные конвенции этой организации необходимо усовершенствовать так, чтобы они отвечали угрозам и рискам ХХI века. Я очень рас считываю на то, что здравый смысл здесь все же возьмет верх, ибо от этого зависит слишком многое.
