Оглавление:
К читателю
Семинар
Тема номера
Тема номера
Верховенство права
Точка зрения
Гражданское общество
Россия и Европа
Дискуссия
Образование XXI века
Образование XXI века
№ 69 (4) 2015
Интеллектуальная альтернатива кризису
Есть такое латинское выражение, которое наверняка многим знакомо — «homo faber» — человек творящий, делающий. Думаю, буду прав, если скажу: обычно мы хорошо понимаем только то, что делаем сами, своими руками и головой, конечно. А как, можно понять гражданское общество, которое не делается руками?
Спрашиваю об этом, чтобы напомнить: быть свободным значит придерживаться тех принципов — защиты естественных прав человека, экономической свободы, частной собственности, равенства всех перед законом, разделения властей, легальной оппозиции, которые изобретались когда-то и продолжают изобретаться, потому что просвещение продолжается, ценой риска и упрямства и затем на уровне физического навыка, методом проб и ошибок, как показывает исторический опыт, массово личностно осваиваются. Только так возникает общество граждан, способных мыслить критически, преодолевая соблазны и искушения культурного фундаментализма, популизма, политического насилия и безразличия, индифферентности к качеству социальной сферы.
Так что же мешает нам быть счастливыми, успешными, свободными? Патернализм? Идеология? Отсутствие таланта, образования?
Среди провозглашенных в Евангелии известных эмпирических заповедей «не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй» и др., есть, в том числе и метафизический завет апостола Павла: «К свободе призваны вы, братия... любовью служите друг другу. Ибо весь закон в одном слове заключается: «Люби ближнего твоего, как самого себя». Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» (Гал. 5, 13 — 15).
Имеют эти слова апостола Павла из Послания к галатам сегодня отношение к нам? Безусловно. Мы живем в эпоху глобализации и одновременно в период глобального кризиса, когда все известные подходы — экономические, политические, культурные — для преодоления кризисных явлений и порождаемых ими конфликтов и войн практически не эффективны. Идет ли речь о кризисе в финансовой сфере, беженцах, экологии, гонке вооружений. Возможна ли в этих условиях интеллектуальная альтернатива существующему кризису в Европе — на родине практически всех научно-технических достижений и общественных преобразований? Возможна, если не забывать, что быть европейцем, значит, быть свободным, и что свобода напрямую соотносится с правом и, конечно, с законом.
Хочу подчеркнуть: именно эти понятия — свобода, право, закон — определяли во многом развитие европейского общества. Естественно, в разные эпохи по-разному. Если в эпоху, которую можно условно назвать эпохой универсализма веры, горизонт их восприятия и понимания был задан религией, то есть связью (от лат. re-ligo — связывать) человека с Богом и с Церковью, как живым телом Христовым, то в эпоху универсализма разума их смысл стал восприниматься исторически, в зависимости от тех социально-экономических условий, которые вызывали эти понятия к жизни. Скажем, в СССР они воспринимались, согласно школьным и вузовским учебникам, в контексте «марксистско-ленинского учения о классовой борьбе как движущей силе развития общества». И при этом считалось, что свобода — продукт исторического развития общества. А право сводилось — цитирую 4-е издание «Краткого философского словаря» 1954 года — к «совокупности государственных установлений и законов, определенным образом регулирующих общественные отношения между людьми».
Между тем, наша жизнь, когда мы ее чувствуем и переживаем, не сводится к праву, экономике, политике или к безопасности; мы не воспринимаем ее в терминах экономических или политических теорий, как результат работы существующих институтов. Реальную жизнь мы воспринимаем как события, явления, повседневность самой жизни или, как сказал бы философ, в терминах человеческих возможностей, которым сопутствует «смысл» и которые можно ассоциировать с такими понятиями, как «любовь», «совесть», «покаяние», «возрождение», «просвещение», «собранность». Поскольку известно, что мы либо собираем свою жизнь в нечто осмысленное, либо бессмысленно ее тратим.