Общая тетрадь

№ 1 (58) 2012

Философия в структуре гражданского образования

Если мы хотим сформировать из школьника гражданина, мы должны не учить его готовым ответам, а подтолкнуть к тому, чтобы он сам учился формулировать вопросы и их задавать не только себе и своим сверстникам, но и взрослым.

Есть только одна дисциплина, которая учит задавать вопросы. Это философия, начинающаяся, по Аристотелю, с удивления, побуждающая, согласно Канту, испытывать вопрошанием собственные надежды и возможности, а по Хайдеггеру — задуматься о собственном бытии. Именно философия обладает потенциалом формирующего воздействия на личность, и этим определяется ее фундаментальная значимость для гражданского образования.

Европейская модель философствования образует нерв культурно-исторической преемственности между сложившимися в античности представлениями о гражданской идентичности и ее современными трактовками. Античный полис впервые поставил знак равенства между понятиями «гражданин» и «свободный человек». Это равенство — краеугольный камень европейской культуры. То, что Бертран Рассел назвал «греческим образом мысли» (рационально-критическим мышлением), в классической европейской культуре предстает как необходимое условие личностной и общественной состоятельности гражданина. Гражданская самоидентификация в античности, как впоследствии и в европейском Просвещении, — это ощущение человеком себя изначально, от рождения свободным. Европейская философская традиция работает со свободной индивидуальностью, которая и является для нее отправной точкой: индивид — субъект вопроса, субъект радикального сомнения, задающий, во-первых, вопросы себе, кто он есть сам, а во-вторых, государству, которое в этой парадигме не более чем производное от суммы индивидуальных умов и воль.

Но при этом мы знаем, что существует и другая интерпретация понятия «гражданин». Российская культурная традиция толкует гражданина скорее как «творение» государства, подразумеваемая сакральность которого неизбежно определяет более низкий ценностный ранг личности по отношению к государству. «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан!» — заявил Некрасов. Обязан — перед кем, кому, почему? Перед народом? — но это в российской культуре альтернативный код для обозначения всеобщего. Обязанность перед всеобщим — будь то сакральное государство или собирательный образ народа — изначально задана российскому «гражданину» еще до того, как он успел ощутить себя индивидуальностью и осознанно решить, кому, что именно и в каких пределах он обязан. «Ты — гражданин» это не формирующаяся в процессе образования идентичность молодого человека, а внушаемая догма. Если в европейской ценностной картине молодой человек становится гражданином, чтобы получить возможность индивидуального и коллективного самоопределения, иначе говоря, дабы иметь право принимать участие в делах государства, то в российской культурной традиции — чтобы подчиняться всеобщему. А государство, соответственно, вне зависимости от его качеств и характеристик, политики, идеологии, институтов в этом случае — заимодавец вечно должного ему гражданина.

Гражданское образование обычно мыслится как задача средней школы. Но школа — дисциплинарный институт, социализирующая практика которого направлена в конечном счете на окультуривание через обуздание своеволия. Наше школьное образование — это движение между Сциллой внушения и послушания, убивающей свободную индивидуальность, и Харибдой ролевых игр, в том числе в ученическое самоуправление, которые сами по себе могут сформировать гражданина не больше, чем игры девочек с игрушечной посудой хорошую хозяйку. Я думаю, что первичная задача школьного гражданского образования скорее пропедевтическая, а его цель — сформировать установку на свободное креативное мышление, научить мыслительной культуре, ставить себя на место другого, оценивать свои и чужие поступки.