Оглавление:
Событие
-
Поздравление Президента Российской Федерации В.В. Путина
-
Речь посла Великобритании Родерика Лайна по случаю присвоения г-же Елене Немировской почетного звания офицера Ордена Британской империи 31 октября 2003 г.
Семинар
Тема номера
-
Политик и журналист: точки взаимодействия
-
Информационный Интернет в современной России
-
Российское телевидение: взгляд изнутри
ХХI век: вызовы и угрозы
Концепция
Дискуссия
Наш анонс
-
Клас Эклунд. Наша экономика. Перевод со шведского: Алексей Волков.
-
Ханна Арендт. Люди в темные времена. Перевод с английского и немецкого: Г. Дашевский, Б. Дубин.
-
Габриэль Элорриага Фернандес.Эссе о призвании политика. Перевод с испанского: Александр Казачков.
Свобода и культура
Новые практики и институты
Личный опыт
Идеи и понятия
Из зарубежных изданий
Наш архив
Nota bene
№ 27 (4) 2003
Глобальная безопасность: новая повестка дня *

Приблизительно раз в пятьдесят лет в системе всемирной безопасности происходят фундаментальные изменения, которые радикально преображают лицо общества. Скажем, два века назад, в ходе Великой французской революции, в мире впервые появились армии, которые строились на принципе всеобщей воинской повинности. Данный факт серьезно повлиял на нынешний облик Европы. Мы и сегодня ощущаем последствия тех нововведений, которые были предложены Наполеоном. Спустя пятьдесят-шестьдесят лет в США разразилась Гражданская война, которая решительно изменила Америку. С этого времени в практику войны прочно вошли железные дороги, телеграф, скорострельные винтовки. Затем, в конце XIX — начале ХХ веков, началась индустриализация военного дела, что также сильно повлияло на общество, особенно в России. Наконец, к середине XX века, с появлением ядерного оружия, ракет, современной авиации принципы ведения боевых действий вновь полностью обновились.
Сегодня мы переживаем очередную революцию, последствия которой не ограничиваются сферой военных технологий. Это не просто революция в военном деле, как было, скажем, пятнадцать-двадцать лет назад. В данном случае меняется сама природа нашего общества, наших международных отношений. А, значит, меняется и природа ведения войны. Есть несколько факторов, способствующих таким преобразованиям. Во-первых, главным из них является распространение передовых технологий по всей планете, по самым отдаленным ее уголкам. Во-вторых, углубляется разрыв между богатыми и бедными странами; одни становятся все богаче, другие — все беднее. В-третьих, серьезную эволюцию переживают глобальные информационные системы.
Некоторые круги на Западе склонны считать, что в наши дни выигрывать войны и разрешать все вопросы безопасности можно исключительно с помощью новых технологий. Это — миф. Конечно, технологическое преимущество имеет большое значение. Один британский поэт в конце XIX века призывал англичан никого не бояться, поскольку у них есть пулемет «Максим», а противники им не располагают. Разумеется, между пулеметом и дротиком — большая разница. Но даже если у вас есть бомбардировщики В-52, а у движения «Талибан» их нет, гарантированно победить противника можно в современных условиях лишь в том случае, если он не захочет сражаться с вами.
Как военный историк, должен сказать, что, в принципе, технологические достижения дело отнюдь не новое. Сегодня, однако, мы являемся свидетелями чрезвычайно быстрого и никем не контролируемого распространения новейших военных технологий. Это позволяет даже небольшим и бедным странам, возглавляемым целеустремленными диктаторами, ставить под угрозу благополучие современных крупных держав. Такого противника крайне тяжело сдерживать: на него невозможно обрушить всю наличную мощь, поскольку средства обороны, накопленные на Западе, нельзя столь же эффективно использовать для нападения. Принято считать, что в военном отношении Запад очень силен, однако, в плане превентивного вмешательства в дела других стран и обеспечения собственной безопасности путем применения вооруженных сил за рубежом он явно беспомощен.
Два слова о причинах новых угроз. Главная среди них, как я уже сказал, это — углубляющийся разрыв между бедными и богатыми странами. Для иллюстрации данного тезиса можно сопоставить статистику 2002 года и цифры прогнозов ООН до 2010 года для стран средиземноморского бассейна. Они убедительно показывают, что на Юге чудовищно обостряется проблема бедности, тогда как на Севере растет благосостояние и население. В такой ситуации затраты на превентивное предотвращение вероятных конфликтов, включая и возможную военную интервенцию, будут постоянно возрастать, а это не может не отразиться на современном понимании войны.
В качестве третьего пункта моих рассуждений была обозначена информационная революция. В ходе этого процесса информация не просто распространяется быстрее; она становится гораздо более эффективной в том смысле, что может мгновенно передаваться из одной точки мира в другую, что, естественно, делает западное общество более уязвимым. О чем свидетельствует тот людской и материальный ущерб, который был причинен США террористическими актами 11 сентября. В сопоставлении с последствиями от классической войны, он может показаться незначительным. Но это говорит о том, что мы существуем сегодня в такой информационной среде, которая делает передовые страны все менее защищенными. Таков тот контекст, в котором предстоит вести войны будущего. Вопрос заключается лишь в том, сможем ли мы контролировать эту среду. Если мы не справимся с данной задачей, преимуществами новой информационной ситуации легко воспользуются наши противники.
Таким образом, в настоящее время складывается новая система угроз всеобщему миру и меняется само понятие безопасности. Традиционно его отождествляли с понятием обороноспособности, то есть с наличием танков, кораблей, самолетов и так далее. Но за последние несколько лет ситуация радикально изменилась — безопасность теперь не тождественна обороноспособности. В ряду главных вызовов современности — некомпетентность целого ряда политических режимов, коррупция, нелегальная миграция, этнические и религиозные конфликты, терроризм. Отсюда вопрос: а какая армия нужна для того, чтобы справляться с подобного рода угрозами? Отвечают ли наши и ваши вооруженные силы требованиям сегодняшнего дня? Способна ли НАТО дать своим странам-участницам нечто такое, чего у них пока нет, нечто, повышающее уровень их готовности реагировать на вызовы эпохи? Ведь если эта организация в данном отношении бессильна, то она просто не имеет права существовать!
Для НАТО такой вопрос стоит особенно остро, поскольку она никогда не имела и по сей день не имеет собственных войск: ее вооруженные силы состоят из армий стран-участниц союза. Следовательно, как только союзники решат, что нынешнее оборонное объединение изживает себя, выработало все свои ресурсы, его тут же распустят. Кроме того, американцы не могут не задумываться об использовании тех денег, которые вкладываются ими в европейскую безопасность. Если Америка поймет, что ее затраты бесполезны, она откажется от разорительных инвестиций. Такова реальность, и мы должны с нею считаться. Именно по этой причине Северо-атлантический альянс постоянно развивается и эволюционирует, пытаясь соответствовать новым реалиям, адаптироваться к ним.
Весьма интересно взглянуть на данную проблему с точки зрения российской армии. Специалисты почти единодушны в том, что территориальной целостности России сегодня практически ничто не угрожает. Поэтому всем нам важно понять: на что сейчас стоит тратить оборонный бюджет? Как должно выглядеть вооруженное сдерживание потенциального противника в условиях, когда Восток и Запад отказались от глобальной конфронтации, а третья мировая война почти невероятна? По мнению НАТО, Россия самой своей географией обречена на стратегическую значимость. Что же касается ее военной мощи, то ей, безусловно, требуются эффективные вооруженные силы, и их нынешние кондиции беспокоят нас отнюдь не потому, что они чрезмерно сильные. Напротив, они слишком слабы. С сожалением приходится отмечать, что пока мы так и не увидели в России эффективной военной реформы.
В годы холодной войны в мире преобладали армии, основанные на принципах всеобщей воинской обязанности. Их главным предназначением была защита национальной территории, гарантирующая безопасность государства. Обеспечение неприкосновенности границ традиционно выступало центральной задачей любого министерства обороны или министерства иностранных дел. Фридрих Великий говорил по этому поводу, что дипломатия без армии похожа на игру на музыкальном инструменте без самого инструмента. Но сегодня ситуация изменилась. Теперь вопросами безопасности занимается весьма широкий круг ведомств, включая министерства внутренних дел, здравоохранения, транспорта, международного развития. Беда, однако, в том, что профильные ведомства различных стран пока еще не научились сотрудничать должным образом. Современное понимание безопасности требует гораздо более широкого взаимодействия, причем, с привлечением не только правительств, но и неправительственных организаций, она становится делом всего гражданского общества.
Таким образом, что мы имеем в настоящий момент? За предшествующие столетия вооруженные силы стали неотъемлемой частью общества. Это в равной мере относится, например, и к Германии, и к России. И для того, чтобы их реформировать, необходимо в первую очередь реформировать само общество. Вы не сможете просто вырвать армию из общественного контекста. В Норвегии, например, армия уже давно стала частью социальной и технической инфраструктуры страны. Это система, в которой все взаимосвязано и взаимозависимо. Если на севере Норвегии закрыть основные военные базы, страна этого не переживет, поскольку такое невозможно с экономической точки зрения. Иначе говоря, норвежскую армию нельзя превратить в современную и профессиональную силу, не преобразуя все социальное устройство государства. Что, безусловно, непростая задача; именно по данной причине многие европейские страны в наши дни просто-напросто «проедают» свои оборонные бюджеты. Они закупают ненужное оборудование, повышают выплаты военнослужащим, совершенствуют военную инфраструктуру. Но все это не имеет смысла, бесполезно! Для чего, например, датчанам нужны собственные военно-воздушные силы? Действительно, у них есть свои F-16, есть пилоты, которые готовы были целыми днями летать над Данией, защищая родную страну от советской угрозы. Система была смонтирована именно таким образом, и она по-прежнему сохраняется в неизменном виде. Но есть ли в ней смысл теперь, когда этому маленькому государству никто не угрожает?
Руководители НАТО часто сокрушаются о том, что европейские страны, которые участвовали в балканской операции, имеют миллионы солдат, но среди них трудно найти хотя бы роту, которая соответствовала современным требованиям. Некоторые тратят миллиарды долларов на свои армии, а функции, которые они выполняют, можно реализовать одним-единственным батальоном. Такова проблема расходования военных бюджетов: эти огромные деньги можно было бы тратить на социальную защиту, а не на национальную безопасность. Сейчас, видимо, наступил момент, когда нам нужно реформировать вооруженные силы именно в таком ключе. Сказанное верно в отношении и России, и Норвегии, и Германии. Таким образом, внутри НАТОпроисходит своего рода революция. А это, безусловно, подразумевает ответственность правительств.
Итак, в ближайшие годы все страны мира столкнутся с новыми угрозами и вызовами. Давайте задумаемся: а что в данной ситуации могут сделать такие институты, как НАТО? Впрочем, прежде уместно напомнить, для чего этот блок создавался. В прошлом его члены должны были обеспечивать собственную безопасность, помогать своим соседям и направлять свои контингенты союзникам, если те попросят. Но сейчас все изменилось: вместо собственной обороны страны-члены НАТО более озабочены самозащитой: Странам, подвергшимся нападению, в наши дни необходимо предоставлять не только (или даже не столько) военную поддержку. Так, командование НАТО в Косово более не нуждается в войсках, поскольку ему требуются по лицейские силы. И вообще, чем занята сейчас армия на Балканах? Она там не воюет, она оказывает социальную помощь, поддерживает правопорядок и так далее. Сами функции солдата трактуются теперь предельно широко. Оказывать помощь гораздо труд нее, чем воевать. Каким образом мы будем реагировать на масштабные террористические акты у соседей? Как будем помогать, если где-то начнется смертоносная эпидемия или произойдут массовые отравления людей в результате, скажем, применения биологического оружия террористами?
Главное препятствие для осмысления этих и подобных им вопросов состоит в том, что мы по-прежнему мыслим категориями холодной войны. Мы до сих пор считаем, что мир разделен на Восток и Запад, думаем о каких-то границах между Россией и Европейским союзом, хотя мир уже стал другим, и стратегическая география тоже стала иной. В прежние годы логика противостояния обязывала нас фокусировать внимание на Германии; именно там находился стратегический центр, не важно, о Западе или Востоке шла речь. Теперь со стратегической точки зрения все выглядит по-иному. Какая европейская страна наиболее важна сегодня в стратегическом плане? Думаю, Турция. Шкала противостояния также видоизменилась: на смену Востоку и Западу идет нечто совершенно иное. Конечно, переход к новому мышлению требует времени, но он просто необходим, причем, для всех стран. За последнее десятилетие мы решительно трансформировали свои представления о безопасности. Теперь нужно перестроить сами организации, обеспечивающие безопасность. Например, еще недавно было принято противопоставлять друг другу НАТО и Европейский союз. Но в наши дни эта идея уже ушла в прошлое, поскольку большинство европейских стран одновременно являются членами и НАТО, и ЕС. Иначе говоря, концепция безопасности Европейского союза не может разрабатываться, если европейские страны-члены НАТО не реформируют свои армии и не пересмотрят свои оборонные бюджеты. Фактически это две половинки одного и того же пирога: если не провести радикальную реформу систем обороны и безопасности, то НАТО и ЕС потеряют какое-либо значение. Оборона — очень важный элемент безопасности, но он уже далеко не главный.
Одна из проблем НАТО заключается сегодня в том, что альянс не особенно желал расширяться, хотя некоторые страны стремились вступить в него, во что бы то ни стало. Между тем, очевидно, чем больше стран присоединяется к НАТО, тем сложнее обеспечивать консенсус внутри организации. Чем больше людей участвует в принятии решения, тем труднее оно дается. Но иногда приходится решать вопросы без промедления, максимально быстро. Сказанное имеет отношение и к перестройке НАТО. Ведь гораздо легче реконструировать небольшую организацию, нежели ту, в которой 19 или 26 членов! Преобразования, между тем, назрели, без них не обойтись, и прием в наш альянс новых участников не способен в этом смысле что-либо изменить. Это — серьезный вызов, с которым придется иметь дело в самом ближайшем будущем. Разумеется, будущее нельзя предсказать точно. Мы живем в эпоху революций, а их хорошо оценивать задним числом. Будучи в центре событий, не так-то просто увидеть, что будет дальше. Но можно с уверенностью сказать, что вызревание будущего окажется непростым. Именно поэтому нам необходимо осуществить серьезные перемены внутри наших обществ. Нужны новые идеи, новые способы, новые методы отражения невиданных прежде угроз. Мой дед в свое время был сержантом в ирландском полку британской армии. Он ушел в отставку после многолетней службы в Африке, где его учили воевать с зулусами. Ничего другого он просто не умел. Мы же обязательно должны учиться чему-то еще, постоянно должны быть готовы к чему-то иному. От этого зависит само выживание нашего мира и наших ценностей.
