Общая тетрадь

№ 27 (4) 2003

Глобальная безопасность: новая повестка дня *

Приблизительно раз в пятьдесят лет в сис­теме всемирной безопасности происхо­дят фундаментальные изменения, кото­рые радикально преображают лицо об­щества. Скажем, два века назад, в ходе Ве­ликой французской революции, в мире впервые появились армии, которые строились на принци­пе всеобщей воинской повинности. Данный факт серьезно повлиял на нынешний облик Европы. Мы и сегодня ощуща­ем последствия тех нововведений, которые были предло­жены Наполеоном. Спустя пятьдесят-шестьдесят лет в США разразилась Гражданская война, которая решительно изменила Америку. С этого времени в практику войны прочно вошли железные дороги, телеграф, скорострель­ные винтовки. Затем, в конце XIX — начале ХХ веков, нача­лась индустриализация военного дела, что также сильно повлияло на общество, особенно в России. Наконец, к се­редине XX века, с появлением ядерного оружия, ракет, со­временной авиации принципы ведения боевых действий вновь полностью обновились.

Сегодня мы переживаем очередную революцию, последст­вия которой не ограничиваются сферой военных техноло­гий. Это не просто революция в военном деле, как было, ска­жем, пятнадцать-двадцать лет назад. В данном случае меняет­ся сама природа нашего общества, наших международных отношений. А, значит, меняется и природа ведения войны. Есть несколько факторов, способствующих таким преобра­зованиям. Во-первых, главным из них является распростра­нение передовых технологий по всей планете, по самым от­даленным ее уголкам. Во-вторых, углубляется разрыв между богатыми и бедными странами; одни становятся все богаче, другие — все беднее. В-третьих, серьезную эволюцию пере­живают глобальные информационные системы.

Некоторые круги на Западе склонны считать, что в наши дни выигрывать войны и разрешать все вопросы безопасно­сти можно исключительно с помощью новых технологий. Это — миф. Конечно, технологическое преимущество име­ет большое значение. Один британский поэт в конце XIX века призывал англичан никого не бояться, поскольку у них есть пулемет «Максим», а противники им не располагают. Разумеется, между пулеметом и дротиком — большая разни­ца. Но даже если у вас есть бомбардировщики В-52, а у движения «Талибан» их нет, гарантированно победить против­ника можно в современных условиях лишь в том случае, ес­ли он не захочет сражаться с вами.

Как военный историк, должен сказать, что, в принципе, технологические достижения­ дело отнюдь не новое. Сегодня, однако, мы являемся свидетелями чрезвычайно быстро­го и никем не контролируемого распростра­нения новейших военных технологий. Это позволяет даже небольшим и бедным странам, возглавляемым це­леустремленными диктато­рами, ставить под угрозу благополучие современных крупных держав. Такого противника крайне тяжело сдерживать: на него невозможно обрушить всю наличную мощь, поскольку средства обороны, накопленные на Западе, нельзя столь же эффективно использовать для нападения. Принято считать, что в воен­ном отношении Запад очень силен, однако, в плане превентивного вмешательства в де­ла других стран и обеспечения собственной безопасности путем применения вооружен­ных сил за рубежом он явно беспомощен.

Два слова о причинах новых угроз. Главная среди них, как я уже сказал, это — углубляющийся разрыв между бедными и богатыми странами. Для иллюстрации данного тези­са можно сопоставить статистику 2002 года и цифры прогнозов ООН до 2010 года для стран средиземноморского бассейна. Они убедительно показывают, что на Юге чудовищно обостряется проблема бедности, тогда как на Севере растет благосостояние и население. В такой ситуации затраты на превентивное предотвращение вероятных конфликтов, включая и возможную воен­ную интервенцию, будут постоянно возрас­тать, а это не может не отразиться на совре­менном понимании войны.

В качестве третьего пункта моих рассужде­ний была обозначена информационная революция. В ходе этого процесса информа­ция не просто распространяется быстрее; она становится гораздо более эффектив­ной в том смысле, что может мгновенно пе­редаваться из одной точки мира в другую, что, естественно, делает западное общест­во более уязвимым. О чем свидетельствует тот людской и материальный ущерб, кото­рый был причинен США террористически­ми актами 11 сентября. В сопоставлении с последствиями от классической войны, он может показаться незначительным. Но это говорит о том, что мы существуем сегодня в такой информационной среде, которая де­лает передовые страны все менее защищенными. Таков тот контекст, в котором пред­стоит вести войны будущего. Вопрос заклю­чается лишь в том, сможем ли мы контроли­ровать эту среду. Если мы не справимся с данной задачей, преимуществами новой информационной ситуации легко восполь­зуются наши противники.

Таким образом, в настоящее время склады­вается новая система угроз всеобщему миру и меняется само понятие безопасности. Традиционно его отождествляли с поняти­ем обороноспособности, то есть с наличи­ем танков, кораблей, самолетов и так далее. Но за последние несколько лет ситуация ра­дикально изменилась — безопасность теперь не тождественна обороноспособности. В ряду главных вызовов современности — некомпетентность целого ряда политических ре­жимов, коррупция, нелегальная миграция, этнические и религиозные конфликты, терроризм. Отсюда вопрос: а какая армия нужна для того, чтобы справляться с подоб­ного рода угрозами? Отвечают ли наши и ваши вооруженные силы требованиям сего­дняшнего дня? Способна ли НАТО дать сво­им странам-участницам нечто такое, чего у них пока нет, нечто, повышающее уровень их готовности реагировать на вызовы эпо­хи? Ведь если эта организация в данном от­ношении бессильна, то она просто не име­ет права существовать!

Для НАТО такой вопрос стоит особенно ост­ро, поскольку она никогда не имела и по сей день не имеет собственных войск: ее вооруженные силы состоят из армий стран-участ­ниц союза. Следовательно, как только союз­ники решат, что нынешнее оборонное объе­динение изживает себя, выработало все свои ресурсы, его тут же распустят. Кроме того, американцы не могут не задумываться об ис­пользовании тех денег, которые вкладывают­ся ими в европейскую безопасность. Если Америка поймет, что ее затраты бесполезны, она откажется от разорительных инвести­ций. Такова реальность, и мы должны с нею считаться. Именно по этой причине Северо­-атлантический альянс постоянно развивает­ся и эволюционирует, пытаясь соответство­вать новым реалиям, адаптироваться к ним.

Весьма интересно взглянуть на данную проблему с точки зрения российской ар­мии. Специалисты почти единодушны в том, что территориальной целостности России сегодня практически ничто не уг­рожает. Поэтому всем нам важно понять: на что сейчас стоит тратить оборонный бюджет? Как должно выглядеть вооружен­ное сдерживание потенциального против­ника в условиях, когда Восток и Запад отка­зались от глобальной конфронтации, а тре­тья мировая война почти невероятна? По мнению НАТО, Россия самой своей геогра­фией обречена на стратегическую значи­мость. Что же касается ее военной мощи, то ей, безусловно, требуются эффективные вооруженные силы, и их нынешние конди­ции беспокоят нас отнюдь не потому, что они чрезмерно сильные. Напротив, они слишком слабы. С сожалением приходится отмечать, что пока мы так и не увидели в России эффективной военной реформы.

В годы холодной войны в мире преобладали армии, основанные на принципах всеобщей воинской обязанности. Их главным предназ­начением была защита национальной территории, гарантирующая безопасность госу­дарства. Обеспечение неприкосновенности границ традиционно выступало централь­ной задачей любого министерства обороны или министерства иностранных дел. Фрид­рих Великий говорил по этому поводу, что дипломатия без армии похожа на игру на му­зыкальном инструменте без самого инструмента. Но сегодня ситуация изменилась. Те­перь вопросами безопасности занимается весьма широкий круг ведомств, включая ми­нистерства внутренних дел, здравоохране­ния, транспорта, международного развития. Беда, однако, в том, что профильные ведом­ства различных стран пока еще не научи­лись сотрудничать должным образом. Со­временное понимание безопасности требу­ет гораздо более широкого взаимодействия, причем, с привлечением не только прави­тельств, но и неправительственных органи­заций, она становится делом всего гражданского общества.

Таким образом, что мы имеем в настоящий момент? За предшествующие столетия вооруженные силы стали неотъемлемой час­тью общества. Это в равной мере относит­ся, например, и к Германии, и к России. И для того, чтобы их реформировать, необхо­димо в первую очередь реформировать са­мо общество. Вы не сможете просто вы­рвать армию из общественного контекста. В Норвегии, например, армия уже давно стала частью социальной и технической ин­фраструктуры страны. Это система, в кото­рой все взаимосвязано и взаимозависимо. Если на севере Норвегии закрыть основные военные базы, страна этого не переживет, поскольку такое невозможно с экономичес­кой точки зрения. Иначе говоря, норвеж­скую армию нельзя превратить в современ­ную и профессиональную силу, не преобра­зуя все социальное устройство государства. Что, безусловно, непростая задача; именно по данной причине многие европейские страны в наши дни просто-напросто «про­едают» свои оборонные бюджеты. Они заку­пают ненужное оборудование, повышают выплаты военнослужащим, совершенству­ют военную инфраструктуру. Но все это не имеет смысла, бесполезно! Для чего, напри­мер, датчанам нужны собственные военно-воздушные силы? Действительно, у них есть свои F-16, есть пилоты, которые готовы бы­ли целыми днями летать над Данией, защи­щая родную страну от советской угрозы. Си­стема была смонтирована именно таким об­разом, и она по-прежнему сохраняется в не­изменном виде. Но есть ли в ней смысл теперь, когда этому маленькому государству никто не угрожает?

Руководители НАТО часто сокрушаются о том, что европейские страны, которые участвовали в балканской операции, имеют миллионы солдат, но среди них трудно най­ти хотя бы роту, которая соответствовала современным требованиям. Некоторые тратят миллиарды долларов на свои армии, а функции, которые они выполняют, можно реализовать одним-единственным батальо­ном. Такова проблема расходования воен­ных бюджетов: эти огромные деньги можно было бы тратить на социальную защиту, а не на национальную безопасность. Сейчас, ви­димо, наступил момент, когда нам нужно реформировать вооруженные силы именно в таком ключе. Сказанное верно в отношении и России, и Норвегии, и Германии. Таким образом, внутри НАТОпроисходит своего рода революция. А это, безусловно, подразу­мевает ответственность правительств.

Итак, в ближайшие годы все страны мира столкнутся с новыми угрозами и вызовами. Давайте задумаемся: а что в данной ситуации могут сделать такие институты, как НАТО? Впрочем, прежде уместно напомнить, для чего этот блок создавался. В прошлом его члены должны были обеспечивать собствен­ную безопасность, помогать своим соседям и направлять свои контингенты союзникам, если те попросят. Но сейчас все изменилось: вместо собственной обороны страны-члены НАТО более озабочены самозащитой: Стра­нам, подвергшимся нападению, в наши дни необходимо предоставлять не только (или даже не столько) военную поддержку. Так, ко­мандование НАТО в Косово более не нужда­ется в войсках, поскольку ему требуются по­ лицейские силы. И вообще, чем занята сей­час армия на Балканах? Она там не воюет, она оказывает социальную помощь, поддер­живает правопорядок и так далее. Сами функции солдата трактуются теперь предель­но широко. Оказывать помощь гораздо труд­ нее, чем воевать. Каким образом мы будем реагировать на масштабные террористичес­кие акты у соседей? Как будем помогать, если где-то начнется смертоносная эпидемия или произойдут массовые отравления людей в результате, скажем, применения биологичес­кого оружия террористами?

Главное препятствие для осмысления этих и подобных им вопросов состоит в том, что мы по-прежнему мыслим категориями хо­лодной войны. Мы до сих пор считаем, что мир разделен на Восток и Запад, думаем о каких-то границах между Россией и Евро­пейским союзом, хотя мир уже стал другим, и стратегическая география тоже стала иной. В прежние годы логика противостоя­ния обязывала нас фокусировать внимание на Германии; именно там находился страте­гический центр, не важно, о Западе или Востоке шла речь. Теперь со стратегичес­кой точки зрения все выглядит по-иному. Какая европейская страна наиболее важна сегодня в стратегическом плане? Думаю, Турция. Шкала противостояния также ви­доизменилась: на смену Востоку и Западу идет нечто совершенно иное. Конечно, переход к новому мышлению требует време­ни, но он просто необходим, причем, для всех стран. За последнее десятилетие мы решительно трансформировали свои пред­ставления о безопасности. Теперь нужно перестроить сами организации, обеспечи­вающие безопасность. Например, еще не­давно было принято противопоставлять друг другу НАТО и Европейский союз. Но в наши дни эта идея уже ушла в прошлое, поскольку большинство европейских стран одновременно являются членами и НАТО, и ЕС. Иначе говоря, концепция безопасно­сти Европейского союза не может разраба­тываться, если европейские страны-члены НАТО не реформируют свои армии и не пе­ресмотрят свои оборонные бюджеты. Фактически это две половинки одного и того же пирога: если не провести радикальную реформу систем обороны и безопасности, то НАТО и ЕС потеряют какое-либо значе­ние. Оборона — очень важный элемент бе­зопасности, но он уже далеко не главный.

Одна из проблем НАТО заключается сего­дня в том, что альянс не особенно желал расширяться, хотя некоторые страны стре­мились вступить в него, во что бы то ни ста­ло. Между тем, очевидно, чем больше стран присоединяется к НАТО, тем сложнее обеспечивать консенсус внутри организации. Чем больше людей участвует в принятии решения, тем труднее оно дается. Но ино­гда приходится решать вопросы без про­медления, максимально быстро. Сказанное имеет отношение и к перестройке НАТО. Ведь гораздо легче реконструировать не­большую организацию, нежели ту, в кото­рой 19 или 26 членов! Преобразования, между тем, назрели, без них не обойтись, и прием в наш альянс новых участников не способен в этом смысле что-либо изменить. Это — серьезный вызов, с которым придет­ся иметь дело в самом ближайшем будущем. Разумеется, будущее нельзя предсказать точ­но. Мы живем в эпоху революций, а их хорошо оценивать задним числом. Будучи в цент­ре событий, не так-то просто увидеть, что бу­дет дальше. Но можно с уверенностью сказать, что вызревание будущего окажется непростым. Именно поэтому нам необходи­мо осуществить серьезные перемены внутри наших обществ. Нужны новые идеи, новые способы, новые методы отражения невидан­ных прежде угроз. Мой дед в свое время был сержантом в ирландском полку британской армии. Он ушел в отставку после многолет­ней службы в Африке, где его учили воевать с зулусами. Ничего другого он просто не умел. Мы же обязательно должны учиться че­му-то еще, постоянно должны быть готовы к чему-то иному. От этого зависит само выжи­вание нашего мира и наших ценностей.