Прежде всего я хочу искренне поблагодарить всех, кто собрался в этом зале. Я знаю, что значит сегодня приехать в Школу — это не только вызов, но и выбор. А также выражаю признательность всем, кто помогает Школе, включая фонды и общественные организации целого ряда стран, чья щедрость вызывает в наших сердцах самые теплые чувства.
Что могло бы помочь вернуть взаимопонимание на европейском континенте? Какую роль в этом могут сыграть медиа? И нужно ли вообще единое европейское пространство? Об этом рассуждали эксперты на форуме.
С момента падения Берлинской стены прошло уже тридцать лет, но с тех пор в мире появилось много других стен, которые препятствуют передвижению. Одна такая стена выросла, например, между Москвой и Киевом, и теперь передвижение на этом направлении возможно только через Минск. А если вам хочется поехать в Крым из Москвы, то вы не можете потом приехать в Украину.
Политическое воображение говорит нам, что возможно, а что невозможно, что справедливо, а что нет, что утопично, а что реально. И что самым влиятельным игроком последние триста лет на поле политического воображения была Европа, причем Европа глобальная. В XIX веке глобальная Европа — это Европа нескольких городов: Санкт-Петербурга, Лондона, Парижа, потом подтянутся сначала Турин, потом Рим, затем Берлин, распространяя власть воображаемого управления человеческим мышлением на всю планету. Первые геноциды происходят именно так.
Председатель Верховного суда США Джон Робертс посвятил свой новый ежегодный доклад гражданскому просвещению*. В основе гражданственности — приверженность верховенству права, открытость судов и развитие просвещения, убежден он. Робертс объяснил, почему даже в стране с установившейся демократией ее никогда нельзя воспринимать как должное, всегда ли будет актуальным гражданское просвещение и какую роль в нем играет судебная система.
Свободный философский дух, европейская образованность, независимый социальный статус и доход, постоянные поездки за рубеж, широкий круг общения и, что особенно важно, критический настрой в отношении самодержавия и крепостнической отсталости страны рано или поздно мотивировали небольшую часть русской интеллигенции первого поколения на открытое участие в прозападнической «фракции прогрессистов».
Примерно двадцать лет назад, будучи аспирантом кафедры социальной философии СПбГУ, я задумал большую работу про эволюцию европейского мифа, сублимирующего страх смерти.
Хотела сделать репортаж о прошедшем в конце ноября 2019 года берлинском форуме «В поисках утраченного универсализма». Однако в итоге описание свелось к потоку мыслей, цитат и высказываний.
Просвещение, позитивизм, а вслед за ними возникновение марксистской и либеральной идеологий закономерно снизили значение религии в жизни общества. Но в конце XX века религиозное сознание вновь стало возрождаться, в том числе в форме агрессивного фундаментализма. «Невозможно было представить, что через десять лет после смерти папы Иоанна Павла II, который уделял столько внимания межрелигиозному диалогу, тысячи поляков встанут в цепочку вдоль границы страны и будут молиться о защите от мусульманского вторжения.
Я предложила эту тему по очень личному поводу. Несколько лет назад в Институте перспективных исследований (Германия, Эссен) мой друг запустил амбициозный исследовательский проект о гуманизме в межкультурной перспективе, в рамках которой он не будет больше рассматриваться в традиционной форме. Будущий глобальный гуманизм должен развиваться как межкультурный диалог о человечестве и его ценностях в противовес угрожающему конфликту культур.
Современная культура совершает явный разворот от рационального к чувственному, от значения к присутствию, от слов к телу. Сущность человека традиционно определялась в контексте подчинения телесного сначала духовному, а с XVIII века — рациональному. Но уже в XIX веке, когда интеллектуалы начали сводить счеты с разумом, баланс рационального и телесного явно смещается в пользу последнего.
Советский Союз распался почти три десятилетия назад, но постсоветская эпоха все еще не закончилась, уверен политик, депутат Псковского областного собрания депутатов от «Яблока» Лев Шлосберг. Переходный период, который должен был решить задачи реформирования государственности, завершился, толком не успев начаться. «Чем дольше этот период длится, тем сложнее его последствия для страны, вплоть до полного отрицания целей постсоветского реформирования, что мы уже наблюдаем в России»,— говорит Шлосберг. На семинаре Ассоциации школ политических исследований при Совете Европы* он рассказал, что с российской политической системой пошло не так в девяностые, почему Владимир Путин не хочет установления военной диктатуры и есть ли шанс у гражданского общества в России. Наш постоянный корреспондент Наталья Корченкова пересказывает основные тезисы его выступления.
Владимир Путин и Нурсултан Назарбаев — автократы1 с внушительным политическим стажем и огромным опытом, которые, безусловно, войдут в учебники новейшей истории в качестве лидеров самых устойчивых режимов-«долгожителей» постсоветского пространства.
Дорогие друзья, с нами нет Саши Радевича. Выпускника Школы, члена Общественной палаты Удмуртии. Это не укладывается в голове. К нему неприменимо слово «был»... Такой живой.